губки “бантиком” и пару раз чмокнула воображаемого “Мусика”. – Боюсь, он не согласиться содержать еще одного нахлебника. Хотя…
Марина разошлась не на шутку, да так, что чуть не заехала мне в лицо журналом, который как раз держала в руках. В комнате стало душновато, но за веером идти было лень, так что в ход пошли подручные средства. Зная экспрессивный характер подруги, я отсела чуть подальше и продолжила “сочинение на тему”, подхватив ее игривый тон.
– Зря-зря-зря! Александр весьма состоятельный молодой человек. Твой Стёпка потом будет локти кусать, упустив такой замечательный шанс пополнить семейный бюджет. – Я уже не могла сдержать смеха и серьезный в начале разговор мгновенно превратился в подтрунивание друг над другом. Я уверена, что он найдет, как получить пользу даже из такой щекотливой ситуации.
– А что тут такого? – глянцевый “многотомник” (с таким количеством страниц по другому и не назовешь) опять прошерстел страницами в опасной близости от моего лица. А Маринка даже не заметила, с азартом продолжая развивать мысль. – Новый роман – это новые впечатления. Ты же знаешь, что нет для меня большей муки, чем скучная однообразная жизни. “Пришел, увидел, победил” – понимаю, одобряю. Но вот все за этим следующее – борщи, посуда, детские сопли. Нет уж! Увольте! Не из тех я женщин. Меня нужно добиваться. Если Стёпушка ничего не придумает, то пусть потом пеняет на себя… – Марина многозначительно подвигала бровями вверх-вниз.
– Пусть пеняет на себя… – вторила я Маринке томным голоском. Мы замолкли на пару секунд, потом переглянулись и дружно рассмеялись.
– А чего ты на самом деле хочешь в жизни? – подружка вдруг резко стала очень серьезной. Нечасто такое увидишь, ой нечасто. Вопрос был задан без издевки и малейшего намека на сарказм. Даже складка между бровей появилась на миловидном личике (что, кстати, совсем девушек не красит). Это немного сбило меня с толку. Такой требовательный хмурый взгляд… И меня словно в чан с водой ледяной окунули. На секунду показалось, что я опять на “допросе”: сижу перед отцом на неудобном стуле, не доставая ногами до пола; смотрю в его ничего не выражающие бездушные глаза. Устала сидеть ровно. И на улицу так хочеться – подружка уже давно во дворе меня ждет. А я пошевелиться боюсь и только и могу, что, как автомат, чеканить: “Да, Леонид Валентинович”, “Нет, Леонид Валентинович”… Вот и сейчас было ощущение, что я прямо сейчас, немедленно, должна дать прямой ответ на поставленный ребром вопрос.
– Сама не знаю – прошептала я едва слышно. Мне с огромный трудом удалось выдавить из себя хоть что-то. Почему-то я была абсолютно уверена, что отец обязательно все услышит. А потом его, как всегда, взбесит моя нерешительность, он нахмуриться и, поджав губы, отвернется, в очередной раз проклиная слабое мамино здоровье.
– Зато я знаю! Трон тебе нужен. Одинокий трон и королевство впридачу! – чувство юмора вернулось к Маринке так же неожиданно, как и исчезло.
А вот ловкости как не было, так и не прибавилось.