Альмунд живучий…
– Альмунда не видел? – Хагир незаметно толкнул плечом Лейга, лежавшего рядом с ним.
Лейг шепотом взвыл. Скосив глаза, Хагир увидел, что весь бок у того залит засохшей кровью, а на уровне локтя набухает совсем свежее красное пятно. Фенрир Волк!
– Глубоко? – шепнул Хагир.
Лейг со свистом втянул в себя воздух.
– Я его… видел… В воду… Был живой… – с перерывами прошипел он, отвечая на вопрос об Альмунде. – Еще Стормунд был…
– Стормунд живой, – ответил Хагир. – Вон он.
В самом деле, квиттинского вождя гранны положили отдельно от мертвых и перевязали ему голову, что мертвецу, понятное дело, ни к чему. Когда его перенесли на берег и сняли с него шлем, оказалось, что череп у него цел, а кровь хлещет из раны над бровью. Вебранд распорядился его перевязать и даже наломать лапника на подстилку.
– Люблю таких врагов! – громко рассуждал он. – До чего весело глядеть на их ужимки, хе-хе! С этим Одином сражений[3] мы еще не раз повеселимся! Может быть.
Безусловно, Хагир обрадовался, что его вожак жив – за восемь лет в его дружине он привык к Стормунду и его семейству как к родным. Именно поэтому он даже не удивился, заметив, что Стормунда перевязывают: в смерть близкого человека так же не верится, как в свою собственную. Но предполагать, что же их ждет, Хагир был не в состоянии: голова казалась похожей на железный котел – тяжелая, а внутри пустая. Веревка впивается в онемевшие запястья, лежать на камне неудобно и больно, мыслей никаких. Только ждать, чем все это кончится. Великий Один, не отвернулся же ты от последнего из Лейрингов навсегда? Гороховой кашей с салом пахнет… От запаха еды сразу стала ощутима жуткая пустота в желудке, но при том не менее жутко замутило. Воды бы…
Хагир закрыл глаза, но тут же открыл опять: шум и говор от костра приблизились. Вебранд Серый Зуб покончил с кашей и теперь хотел осмотреть свою живую добычу. Кое-кто из его людей пошел за ним, остальные наблюдали от костра: было еще достаточно светло.
– Ну, вот, – сипло шепнул кто-то рядом.
Отталкиваясь плечом от земли, Хагир попытался сесть, но собственное тело казалось тяжелым, непослушным и разболтанным, как мешок с камнями. Однако встречать Вебранда лежа он не собирался, и к тому времени, когда тот дошел до него, Хагир уже сидел на земле, потряхивая головой, чтобы отбросить с лица грязные и мокрые волосы. Подсохнув, одна прядь прилипла к щеке, и стряхнуть ее не удавалось. Хагир терся щекой о плечо, глядя на приближающегося Вебранда. В сумерках, при взгляде снизу, тот казался каким-то горным великаном. Хагир смотрел на него со злобой: такое жестокое и неопровержимое поражение он переживал, пожалуй, впервые в жизни и воспринимал его скорее с досадой, как недоразумение, чем с горечью и страхом. Не верилось, что он в руках врага и совсем ничего не может сделать. Подумалось: «Хорош же я сейчас! От вида такой „добычи» испугаться можно!»
Но Вебранд не испугался.
– Ну,