бригада зацепила заднюю тележку каретки и отвела в боковой пазовый путь, где ее закрепили тормозом. Подхватив тягловые тросы над шкивами передней тележки, остановщик оттащил ее вперед по пазовому рельсу. Гондола опустилась к платформе станции.
Направившись в Скандальное собрание кантона, Этцвейн никого не застал – в коридорах царила гулкая тишина. Кто-то вывесил в вестибюле декларацию Аноме, но не похоже было, чтобы должностные лица ее заметили.
За конторкой вестибюля обнаружился секретарь. Этцвейн в ярости потребовал объяснений. Пока Этцвейн критиковал местные порядки, секретарь, удивленно застывший в вежливом полупоклоне, непонимающе моргал.
«Неужели вы настолько невежественны, что не можете уяснить себе неотложный характер указа? – бушевал Этцвейн. – Вы уволены! Убирайтесь из конторы! Скажите спасибо, что Аноме еще не оторвал вам голову!»
«За многие годы беспорочной службы я привык к неторопливому чередованию событий, – испуганно оправдывался секретарь. – Откуда мне знать, что именно этот указ надлежит выполнять с быстротой молнии?»
«Теперь вы знаете! Как созвать членов общинного совета на экстренное заседание?»
«Не имею представления. Такая необходимость никогда не возникала».
«Надо полагать, в Джамилио есть пожарная бригада? Как ее вызывают?»
«Есть платная бригада добровольцев. Когда случается пожар, бьют в гонг на балконе Скандального собрания».
«Идите и бейте в гонг! Что вы сидите?»
В кантоне Майе жили коммерцианты – высокие, темноволосые, темнокожие люди, обходительные и неторопливые. Они строили восьмиугольные дома с восьмиугольными крышами. В центре каждой крыши торчала печная труба; высота трубы отражала престиж домовладельца. Соответственно, городки и селения коммерциантов выглядели издалека, как беспорядочные рощи упиравшихся в небо узких каменных столбов, один выше другого. Административный центр кантона, Вервеи, был скорее не городом, а скоплением небольших предприятий, изготовлявших игрушки, деревянную посуду, подносы, канделябры, двери, мебель. По прибытии Этцвейна производство продолжалось полным ходом. Старший негоциант кантона Майе признал, что еще не принимал никаких мер, связанных с декларацией Аноме. «Поспешные приготовления в высшей степени затруднительны, – объяснял он с обезоруживающей улыбкой. – Мы заключили контракты, ограничивающие свободу действий. Кроме того, учитывайте, что в это время года очень много заказов. Не сомневаюсь, что власть и мудрость Аноме достаточны для того, чтобы сдерживать рогушкоев, не переворачивая вверх дном устоявшийся уклад жизни!»
Этцвейн демонстративно отметил в записной книжке цветовой код негоцианта: «Если какой-либо из коммерческих вопросов привлечет ваше внимание прежде, чем будет сформировано и обучено способное к боевым действиям ополчение, вы потеряете голову. Война с рогушкоями – прежде всего!