Как тебя зовут-то?
Лена. Лена.
Зинаида Зиновьевна. Скажи, Лена, вы давно знакомы?
Лена. Очень давно. Уже три… почти три недели!
Зинаида Зиновьевна. Родители-то знают?
Лена. При чем тут они? Это наше личное дело.
Зинаида Зиновьевна. А жить где будете?
Лена. (Чуть смутившись.) У родителей. Пока.
Зинаида Зиновьевна. Кто поить-кормить будет? Кто детей ваших нянчить? Так что приходи-ка сюда еще раз, но уже с мамой.
Лена. Выходит, по-вашему…
Зинаида Зиновьевна. Всё! С мамой. А пока знаешь, что? Давай отведу я тебя к какой-нибудь невесте, посиди, послушай… Так сказать, порепетируй. Хочешь?
Лена. Хочу.
Зинаида Зиновьевна. Тогда подожди меня в приемной.
Лена. (Выходя.) Ну почему мне не восемнадцать?
Зинаида Зиновьевна. (Одна.) «Почему мне не восемнадцать?»… (Подходит к зеркалу, смотрится в него, качает головой.) Почему мне не восемнадцать?.. Правда, в восемнадцать я еще не замечала годы, но в двадцать два уже начала их считать… И не успела опомниться, как насчитала тридцать. Тридцать! Еще кажешься себе чуть ли не студенткой, еще тебя окликают на улице «девушка», еще думаешь, что все впереди, а тебе уже тридцать, и пора прощаться с молодостью. И ты плачешь целую неделю, потом смотришься в зеркало, пытаешься убедить себя, что ты еще «ничего», покупаешь светлую кофточку, делаешь короткую стрижку, замечаешь, что на тебя еще оглядываются, и немного утешаешься. Все бы хорошо, но тебе почему-то уже сорок! Ты ловишь себя на том, что с интересом слушаешь разговоры о пенсии, твоей дочери восемнадцать – как только что было тебе, а тридцать лет кажутся теперь самым ярким и привлекательным возрастом. Ты прекрасно понимаешь, что лучшая твоя пора уже отгремела и что пришло время так называемых тихих радостей – если, конечно, они у тебя есть и если ты не оказалась у разбитого корыта. Но сердце все равно почему-то молодо, и ты все еще чего-то ждешь… Чего? Ведь скоро уже пятьдесят, а там и… (Вздыхает.) «Почему мне не восемнадцать?»
Уходит. В комнату невесты входят Бабушка и Надя.
Бабушка. Спасибо, милая, согрелась я. Хорошо с тобой Грише будет. Да и тебе повезло – добрый он мальчик, работящий, покладистый… Может, ко мне переедете? Здесь ведь тесно живут, а у меня целый дом стоит пустой.
Надя. Спасибо, мы к городу привыкли.
Бабушка. А что в нем хорошего? Все злые, бледные, все куда-то бегут, в автобусах давятся, да промеж себя лаются. А у нас спокойно; речка тихая течет, вода в ней красная, а бережки зеленые, травные…
Надя. (Рассеянно.) А почему вода-то красная?
Бабушка. (Ее окающий говорок звучит душевно, успокаивающе.) Торфяная. Но чистая. А дом ладный, просторный. И сад богатый. И сараюшко есть, и коровушку бы взяли…
Надя. Скучаете по дому?
Бабушка. Еще бы! Что здесь хорошего? Ваня пьет, Тоня честит нас почем зря…
Надя. А вас-то за что?
Бабушка. А для компании. И устала я хозяйничать.
Надя. Так отдыхайте, кто вас заставляет?
Бабушка. Ну как же… Теперешним детям не помогать, так они совсем