стало смешно. Еле сдерживая смех, я отвернулся к окну.
– Льюк, ты меня совсем не слушаешь!
Эпизод 4 – Дьявольское число
24 декабря 2010, Лондон
– Ботинки снимать? – услышала я из холла голос Николаса.
– Нет, не надо, а вообще как хочешь, у меня тапочки для гостей есть, если что…
– Тебе помочь? – зайдя на кухню, спросил он.
– Спасибо, я сама. Домработница еще днём всё приготовила. Сказала только подогреть, когда садиться за стол будем.
– У меня для тебя небольшой подарок, – произнес он, протягивая мне красный блестящий пакет, перевязанный золотой ленточкой.
– Спасибо, у меня для тебя тоже кое-что есть.
Я отнесла подарок в гостиную и вернулась на кухню.
Устроившись за барной стойкой, располагавшейся в центре кухни, Николас увлекся изучением своего отражения в до блеска начищенных кастрюлях.
В ещё неостывшей духовке красовалась запеченными боками утка. Я достала из шкафа блюда Императорского Фарфорового Завода и стала выкладывать на них бланшированные овощи и картошку в масле.
– Слушай, Николас, ты что-нибудь слышал о дьявольском числе? – спросила я, раскладывая французские сыры на очередном блюде.
– А тебе зачем? Ты что, в оккультизм ударилась?
– Нет, просто слышала от одного человека. Длинная история. Будет время расскажу.
– Ясно. Ну, насколько я помню, это связанно с особым числом, под которым скрыто имя апокалиптического зверя, то есть нумерологическое воплощение ставленника сатаны. Например, профессор Гецель считал, что Наполеон Бонапарт есть апокалиптический зверь, так как численное значение французского начертания его имени равнялось этому самому числу.
– А само число?
– Что, само число? – не понял он.
– В нумерологии, какими цифрами представлено это самое дьявольское число?
– Цифрой 6 в троекратном сочетании.
– То есть 6—6-6?
– Да.
Эпизод 5 – Честное пионерское
24 декабря 2010, Монте Карло
После стычки с maman, времени идти в душ не оставалось. Я почистил зубы и попытался придать своим непослушным волосам-кудрям что-то наподобие прически в духе традиционной элегантности. И сделал только хуже. От геля волосы стали липкими и какими-то слишком зализанными. Я чертыхнулся и стал натягивать смокинг. Накрахмаленный воротничок рубашки стоял колом, хищно впиваясь мне в шею.
Я схватил бабочку и, на ходу её завязывая, стал спускать по лестнице в освещенный огромной хрустальной люстрой холл.
Maman, сама элегантность, расплываясь в очаровательной улыбке, приветствовала прибывающих гостей. Я попытался незаметно проскользнуть мимо неё, но её всевидящее око засекло меня на полпути в зал.
– Льюк, chéri, поздоровайся с бароном Фон Витте, он так давно тебя не видел, – нараспев произнесла она.
Я развернулся и нехотя подошёл к группе только что прибывших