можно просто спать,
А тулуп велик – не встать.
Хоть и были мужики
Ростом с сажень от руки,
Но для гномов показались
Великанами – так звались.
Мужички те с Арами́ли —
Ишь, на ло́дочке приплыли,
Братья с дальней стороны —
Величались Бабины.
Фёдор вроде величают,
А второго – кто же знает?
Видно, что издалека.
Знать, дорога нелегка.
Незнакомые места,
Кругом зе́лень так густа.
Вот поэ́тому никто́
Не искал здесь золото́.
По Исе́ти с Арами́ли
До Двуре́ченска доплыли,
А потом вверх по реке,
По туману в молоке.
Там добра́лись до Сысе́рти.
Хо́ть ты верь, а хоть не верьте,
Здесь же встретили народ,
Что с руды железо льёт.
Бра́тья были рудозна́тцы,
И руду́ искали бра́тцы.
Медь, железо, по болотам
Проходя лишь мимоходом,
Протыкая дёрн коло́м,
Из берёзы сделанны́м.
Если красный – есть руда,
Кол звенит как та дуда.
У Сысе́ртской же долины,
Дно как будто бы из глины.
Всю́ду бу́рый железняк —
Ярко-красный, словно мак.
Где воткнёшь, и там рудя́к,
А особо березня́к,
По краю болот стоя́вший,
На корнях своих собра́вший,
Все железо в лимони́т —
Так наука говори́т.
А потом на обработку,
Чтобы сталь варить в охотку.
Неслучайно чудь-народ
Здесь давно уже живёт.
Добывая так руду,
Плавят в печах, на ветру.
Вот прошло уж ты́ща лет,
А конца и края нет.
Руды много по болотам,
А еще и по высотам.
Братья поняли: «Уда́ча!
Ну, а как же быть ина́ча?»
Попытать судьбу решились,
Братья лишь перекрестились:
«Вро́де не своя сторонка,
Заработать можно тонко».
С чудь-народом подружились,
И конечно, сговорились:
«Бу́дут плавить здесь металл,
Тот, что боженька им дал,
И на лодках отправлять,
Чтоб никто не знал, где взять».
Согласился чудь-народ,
Добрым был – не знал, что ждёт.
Братья взялись за дела,
И работа в миг пошла.
По болотам дёрн снимали,
Рудя́к оттуда доставали,
А потом его на сушку,
Как промыли всю горушку,
И на обжиг дожигать.
Только где угля вот взять?
Сосна, осина и ольха
Для угля так хуже мха,
А берёза само то,
Не сравнится с ней никто.
Хорошо, что у болот
Березняк во всю растёт.
Здесь их столько – слова нет,
Хватит всем на сотни лет.
Застучали топоры, завизжали пилы.
Заготовки той поры вот такими были,
А потом в большущей яме
Брёвна