едение
Возможно, мои рассказы кому-то покажутся никчёмными и не заслуживающими внимания. Ведь в основном спросом пользуются те произведения, которые заведомо обречены на успех.
Я отношу себя к писателям-маринистам, потому что мои рассказы в той или иной степени связаны с морем или с жизнью моряков и их семей. У других писателей-маринистов это рассказы об адмиралах, генералах, открытиях и приключениях, героических сражениях. У некоторых это то, что они хотят все свои приключения преподнести в виде юмористических рассказов, описывая всякие каверзные случаи, произошедшие в их жизни или в жизни их знакомых.
Но ведь жизнь не состоит только из подвигов и приключений. Каждый из нас проживает её так, как предписано судьбой. И у большинства людей нет никаких ярких открытий и подвигов. Мы проживаем свою жизнь спокойно и равномерно в кругу своих семей и родственников.
Ведь каждый человек – это кто? Это неповторимая личность. Хоть она и мала и незаметна на общем фоне человечества, но это жизнь одного-единственного и неповторимого человека.
Вот если убрать одну песчинку с Фудзиямы, разве уменьшится её высота? Нет, конечно. А выплеснуть из океана каплю воды? Разве он станет мельче? Нет, конечно. Так и наша жизнь и наша личность – она незаметна на общем фоне человечества.
Но если посмотреть на эту личность повнимательнее, если присмотреться к ней, то что ты увидишь? Именно океаны и вершины гор, скрытые в ней.
Посмотри на беременную женщину. Что она чувствует? Ведь она живёт тем, что растёт в ней. Она полна чувств и переживаний. А если посмотреть на дедушку, который катит коляску с внуком и разговаривает с ним. Разве можно найти ещё счастливее человека? Ему в данный момент абсолютно нет дела до открытия каких-то Америк, Антарктид и Индий, и ему абсолютно безразлично, кто это и когда сделал. Для него единственное важное – это тот, кто находится в коляске, и его благополучие.
А дети, которые носятся с криками во время своих игр? Что они чувствуют? Что они переживают? Это же мир эмоций, счастья и радости познания мира.
Это не подвиги и не открытия. Это обычная жизнь обыкновенного человека. А если всё это написать? Если перенести на бумагу переживания и чувства одного-единственного человека? Разве это будет интересно остальным людям? Конечно, нет. А для этого человека это его жизнь, его переживания, которые будут важнее всех открытий континентов, планет и совершения подвигов.
Я думаю, что возможность передать переживания и волнения одного-единственного человека, которые затмят все подвиги во вселенной, и есть цель моих книг. И если они затронут хоть одну струну в сознании кого-нибудь, я буду безмерно счастлив. Значит, я добился успеха. И это основное в жизни любого из нас – почувствовать, что ты не одинок, что у тебя появился ещё один единомышленник.
Спасибо всем вам, кто прочёл эти строки.
Сокровища
Глава первая
Приезд в Питер. Встреча
Поезд подходил к Ленинграду. Он снизил скорость и, выбирая путь к вокзалу, уже отчётливо отстукивал по рельсам последние минуты, которые оставались до прибытия.
Пассажиры неторопливо стали вынимать свои чемоданы и сумки, выставляя их в коридор.
В противоположном конце вагона тоже царила тишина.
Молодые прапорщики, едущие на службу по распределению, переоделись в форму и тихо сидели по полкам, мирно ожидая прибытия поезда.
Это они вчера, после отъезда из Калининграда, были неуправляемые.
Сразу после посадки они начали пить, и уже через пару часов все были пьяные. Они орали песни, кричали непристойности, затевали между собой драки, а самый здоровый из них даже свалился с верхней полки, ударился головой об угол ступеньки и сейчас понуро сидел, грустно повесив голову, стараясь скрыть огромный лиловый синяк, расплывшийся на половину лица.
Бородин иронично поглядывал в их сторону, вспоминая вчерашнюю ретивость и разухабистость выпускников.
А сейчас они, понурые и притихшие, как побитые собаки, ожидали начала новой жизни – и что она им приготовила, учуяв перегар и увидев потрёпанные физиономии?
Бородин и сам вспоминал, как после окончания училища они гуляли несколько дней, прежде чем разъехаться по местам распределения. Но он не мог припомнить такой разнузданности, которую он наблюдал вчера вечером.
Прапорщики вели себя как свора собак, спущенных с цепей. Он понимал, что после строгих правил и постоянной муштры в учебке им хотелось отвязаться, но не до такой же степени, когда даже начальник поезда не смог с ними справиться и только пришедший на какой-то станции наряд милиции навёл порядок, забрав самых ретивых с собой.
Конечно, после выпуска и они все выпивали и на выпускном вечере, и в ресторане, и потом догуливали по кафе, и ещё на третий день устроили пикник на склонах сопок