спина и даже прошла ломота, налила себе кипятка из уютно зашумевшего чайника, бросила пару ложек кофе и сыпанула сухого молока. Подкинув в печку еще пару полешек, пригубила кофеек, зажмурилась от удовольствия. Сзади заскрипел пол под ногами мужа, он приобнял ее, отнял чашку и глотнул.
– Саш! Что там за рыжуха смурная живет, в том доме? Второй раз вижу. Вчера стояла у калитки, когда мы приехали. Сегодня опять. Как ей не холодно в том доме, вон щели одни и окно разбито.
– Какая рыжуха? Ты о ком?
– Да та, ты же вчера видел ее. Растрепанная такая, страшная.
– Никого я не видел. Там и нет никого, там дом не жилой, что ты выдумываешь. Ты устала вчера, вот и привидилось.
– Да? А сегодня? Тоже устала? Как тебя видела – вот там стояла.
– Не знаю, Айк. Может соседка бродила какая, они там все цветы у них выкапывают – участок-то брошенный. Не заморачивайся.
Айя чувствовала, что тут что -то не так. Но, вдруг выглянуло солнце, сразу стало жарко, заискрила роса на высокой траве и настроение улучшилось, тоски, как не было. Прибежала свекровь, шумно и весело затеребила, потащила завтракать. Закрутившийся колесом день стер страшное из головы Айи, и даже плохое самочувствие исчезло, испарилось как дым.
Глава 7. Знакомство
Две недели после приезда жизнь вокруг Айи вертелась колесом. Свекровь насела на нее с грядками, учила огородничеству с упорством полоумного агронома. Муж, отъевшись на маминой готовке и отдышавшись на свежем воздухе, стал патологически активен, причем и днем, и ночью. Айя и сама втянулась в эту простую жизнь, привыкла и начала любить свой маленький домик, утренние тихие кофепития сама с собой и теплые вечера в крошечной беседке, где они собирались семьей. И даже Рыжая, которая иногда появлялась в брошенном саду и пялилась долгим остановившимся взглядом на Айю перестала ее пугать и стала обыденным и привычным объектом, типа старой яблони, любимым пристанищем Айи.
Она и теперь иногда уходила ночью прятаться в яблоневых толстых ветвях. Почему она это делала – она не знала сама. Луна что ли звала – Айя замечала, что ее тянет сюда именно в ночи, когда растягивало облака, огромные звезды с мохнатыми лучами нависали над их поселком и шевелились, как огромные серебряные пауки. Тогда выходила и луна – ненормально большая, светло-медная, вся изрытая темными пятнами кратеров и озер. Она цеплялась своим неповоротливым телом за верхушку высоченной березы, что росла около их ворот и смотрела вниз, холодно и странно.
Именно в такие ночи Айя просыпалась от тянущего чувства в желудке, тяготы в голове и в костях, задыхалась в узком пространстве комнаты, брала плед и уходила в ночь. Забираясь на свою ветку, она устраивалась поудобнее, подбирала под себя края толстого пледа и лежала, глядя в небо. И постепенно боль затихала, дышать становилось легче. И она начинала дремать – легко, тихо и свободно.
Сегодня