я посмотрел на выход. Возле автоматических прозрачных дверей медленно остановился ещё один в чёрном.
– Мы хотим вам кое-что показать.
Кассирша с табличкой на груди и бабуля с двумя пакетами молока посмотрели в нашу сторону.
– Что?
– Кино, – лаконично ответил охранник.
– Про войну? – начал наглеть я, уже поняв, что «попал».
– Пошли, – дёрнул он меня за рукав.
В маленькой комнатке с несколькими чёрно-белыми экранами длинноволосый очкарик перемотал одну из видеокассет к началу, и я увидел себя, торопливо жующего шоколадку. Теперь хоть понятно, где они поставили свою камеру. Двое в чёрном и рыжая тётка с бейджем «менеджер» перевели взгляды с экрана на меня.
– И чё? – спросил я.
– Вам придётся заплатить за этот «сникерс», – сказала рыжая.
В телике я, пойманный клавишей «PAUSE», замер с закрытыми глазами и вздувшейся от большого куска батончика щекой. Как мудак какой-то.
Тётка расценила моё молчание по-своему.
– Если вы откажитесь платить, нам придётся вызвать милицию, – она прикоснулась к мобиле, висящей у неё на груди словно амулет.
– Ага… – сказал я и достал мятые купюры из кармана. Гондоны. Знали бы они на сколько «х*икерсов» мы их нагрели.
Когда охранники провожали меня к выходу, я спросил:
– А себе переписать можно?
– П**дуй отсюда, и что бы я тебя тут больше не видел, – мрачно проговорил один из них. Когда раздвижные двери отделили меня от парней в чёрном, я помахал им рукой.
– Счастливо… – сказал я, – в попе слива…
Готье был в гостях у мамы Жу. Пока дочь общалась с родительницей, он спёр из серванта маленькую бутылочку анисовой водки. На вкус – полное дерьмо. Пить её в чистом виде никому из нас не хочется. Поэтому разводим эту странно пахнущую, но многоградусную жидкость пополам с колой в большом пластиковом стакане с трубочкой. Так и пьём в переполненном вагоне метро, передавая ёмкость друг-другу. Замечательно скрашивает дорогу. Едем молча. Мы уже давно прекратили попытки общаться в грохоте подземки. В переходе между станциями останавливается недалеко от чувака со скрипкой. Готье забил тут с кем-то стрелу. Жу дует в соломинку, пуская пузыри в наш коктейль. Шилов на неё неодобрительно смотрит.
– Мама Жу сегодня сказала, что ей не понравилась американская постановка «Онегина», – говорит Готье. Шилов отрывается от созерцания булькающего стакана:
– Это там, где Лив Тайлер?
Готье кивает.
– Лив Тайлер – киска, – подаёт вдруг голос Жу.
Теперь на стакан посмотрели все.
– Она говорит, что русская душа плохо передана… Татьяна типа не мятущаяся личность, а шлюха, не знающая, кому дать… – Готье забирает у Жу ёмкость и выбрасывает в урну. —… С русскими бабами всегда так. Они хотят и на х*й сесть и рыбку съесть.
Шилов скучает. Ему явно не терпится разогнаться до нужной скорости. Чем нибудь посерьёзней нашего коктейля. Анисовая с колой, это так – поворот ключа в замке зажигания.