отце, точнее, об амурных увлечениях отца он отозвался так:
«Фёдор Иванович, всю жизнь свою, до последних дней увлекавшийся женщинами, имевший среди них почти сказочный успех, никогда не был тем, что мы называем развратником, донжуаном, ловеласом. Ничего подобного. В его отношениях не было и тени какой-либо грязи, чего-нибудь низменного, недостойного.
В свои отношения к женщинам он вносил такую массу поэзии, такую тонкую деликатность чувств, такую мягкость, что походил больше на жреца, преклоняющегося перед своим кумиром, чем на счастливого обладателя».
А литературовед, критик и публицист Вадим Кожинов в книге «Тютчев», вышедшей в серии ЖЗЛ, писал:
«…Полюбив, Тютчев уже не умел, не мог разлюбить. Любимая женщина являла для него как бы полнозвучное воплощение целого мира – неповторимое, но всё же несущее в себе именно всё богатство мира, воплощение. Это ясно запечатлелось в его стихотворении о той, которую мы знаем как первую любовь Тютчева и которая, если исходить из свидетельства его поэзии, была вместе с тем и последней его любовью. Оговорка «мы знаем» нужна здесь потому, что Тютчев пережил свои первые увлечения ещё в России, до отъезда в Германию, но нам о них ничего не известно».
Вот на эту сторону отношений поэта с представительницами прекрасного пола и обратим внимание. Представьте, он мог написать жене, причём жене в разгар своей новой любви:
«Ты – самое лучшее из всего, что известно мне в мире»?
А как же новая любовь? Она существовала параллельно с той, что отмерла, но оставалась в сердце.
Любовь – Божественный дар, Любовь как образ вечный, Любовь и красота спасут мир. Мы привыкли к этим фразам и часто повторяем их, не вдумываясь в глубочайший смысл сказанного. Юношам и девушкам порой, родители дают «умные» советы: «Ты не люби эту, а люби ту» или: «Ты не люби этого, а люби того». Дают советы, совершенно забывая свою молодость, забывая то, что нельзя любить по заказу, невозможно назначить себе одну любовь и запретить – опять же самому себе – любовь другую.
Вот такую «невозможность» насилия над собой, над своим сердцем, над своей душой сполна испытал Фёдор Иванович Тютчев.
Один из биографов поэта написал:
«В двух случаях из трёх семейная жизнь Тютчева была трагедией и один раз – драмой».
Это заявление – уже загадка. Но ещё большая загадка – любовь Тютчева в зрелом возрасте одновременно к двум женщинам – к Эрнестине Фёдоровне Пфеффель, уже ставшей Тютчевой, уже сделавшейся законной женой, и к Елене Александровне Денисьевой… Да, именно Любовь – не увлечение, не влюблённость, а большая любовь до боли сердечной. Строки, приведённые выше, адресованы поэтом именно Эрнестине.
А может ли быть такое? И почему биографы называют то, что столь сильно вдохновило поэта, что, несомненно, дало неиссякаемые силы его творчеству, не иначе как трагедией или драмой?
Вот что говорит о цели брака священник протоиерей Андрей Ткачёв:
«Полноценные отношения мужа и жены, взаимная любовь