не знал, плакать ему или смеяться. Он повернул налево на Грёнланнслейрет, в сторону Полицейского управления.
– Твоя зарплата может вырасти раза в полтора, а это очень пригодится при ремонте. Квартира или дом?
– Дом, – ответила Кари. – Мы планируем завести двух детей, и мне нужно много места. С ценами за квадратный метр в центре Осло приходится покупать жилье, требующее ремонта, если, конечно, ты не получил наследство. Наши родители – люди богатые, но и Сэм, и я считаем, что субсидирование – это коррупция.
– Коррупция, ни больше ни меньше?
– Да.
Симон рассеянно смотрел на пакистанских торговцев, которые в жару выходили из своих магазинчиков на улицу, разговаривали, курили сигареты и разглядывали проезжающие мимо автомобили.
– И тебе даже не интересно, как я догадался, что ты ищешь квартиру, требующую ремонта?
– Игральный шарик, – сказала Кари. – Взрослые люди, не имеющие детей, носят их в карманах, только если они смотрят старые дома или квартиры и проверяют, не придется ли им выравнивать полы.
Умно.
– Раз уж ты это проверяешь, – сказал Симон, – помни, что не всегда в доме, простоявшем сто двадцать лет, надо выравнивать полы.
– Может, и нет, – ответила Кари, наклонилась вперед и бросила взгляд на башню церкви Грёнланна. – Но я люблю, чтобы полы были ровными.
На этот раз Симон рассмеялся. Возможно, когда-нибудь он сможет полюбить эту девушку. Ему тоже нравились ровные полы.
Глава 7
– Я знал твоего отца, – сказал Йоханнес Халден.
На улице шел дождь. Весь день было тепло и солнечно, но высоко в небе собрались тучи и пролились на город легким летним дождем. Он помнил, как это было. Как маленькие капли мгновенно становились теплыми, касаясь нагретой солнцем кожи. Как они поднимали с асфальта запах пыли. Помнил запах цветов, травы и листвы, который сводил его с ума, вызывал тошноту и возбуждение. Молодость, эх, молодость.
– Я был его стукачом, – сказал Йоханнес.
Сонни сидел в темноте у дальней стены, лицо его невозможно было рассмотреть. В распоряжении Йоханнеса имелось не так много времени: скоро двери камер запрут на ночь.
Он вздохнул, потому что сейчас ему предстояло самое трудное – сказать то, что он и боялся и хотел сказать, произнести предложение, слова из которого так долго сидели у него в груди, что он опасался, как бы не приросли к ней навечно.
– Это неправда, Сонни. Он не застрелился.
Вот. Вот оно и произнесено. Тишина.
– Ты не спишь, Сонни?
Он увидел два белых мигающих глаза.
– Я знаю, что пришлось пережить тебе и твоей матери. Найти тело отца. Прочитать записку, в которой он написал, что он – крот в полиции, помогавший торговцам героином и рабами. Что он информировал их о рейдах, уликах, подозреваемых…
Йоханнес увидел, как тело Сонни начало раскачиваться в полумраке.
– Но все было наоборот, Сонни. Твой отец напал на след крота. Я подслушал, как Нестор по телефону говорил своему боссу, что им надо избавиться от полицейского