Сделаем все, что сможем.
Но он знал. Знал, что означает тишина и покой вокруг, что означает печаль в голосе этого человека. Помощь пришла к Мерчент слишком поздно. Прекрасная и изящная женщина, которую он знал меньше одного дня, мертва. Она умерла сразу же.
– Не уходи, сынок, держись, – сказал мужчина. Ройбена подняли. На лицо ему опустилась кислородная маска, кто-то разорвал рубашку у него на животе.
Ройбен услышал щелчки и треск рации. Его положили на носилки и понесли, бегом.
– Мерчент, – сказал он. Яркий свет внутри машины «Скорой помощи» ослепил его. Он не хотел, чтобы его увозили от нее. Начал дергаться, но его удержали, а потом он снова потерял сознание.
4
Ройбен два часа лежал в приемном покое больницы в Мендосино, то теряя сознание, то приходя в себя. А потом вертолет «Скорой помощи» перевез его в центральную больницу Сан-Франциско, где уже ждали доктор Грейс Голдинг и ее муж Фил.
Ройбен отчаянно пытался вырваться, но его крепко пристегнули к носилкам. Боль и лекарства лишили его рассудка.
– Они не говорят мне, что произошло! – заревел он прямо в лицо матери. Та сразу же потребовала, чтобы полицейские явились к Ройбену и рассказали ему все, что имеют право рассказать.
Проблема в том, сказали полицейские, что он сейчас так накачан лекарствами, что не сможет ответить на их вопросы. А вопросов у них побольше, чем у него. Да, Мерчент Нидек мертва.
Потом Селеста связалась с полицейскими в Мендосино по телефону и узнала остальное.
Мерчент нанесли больше шестнадцати ударов ножом, из которых с десяток были смертельными. Она умерла в считаные минуты, а может, и секунды. Если она и мучилась, то совсем недолго.
Усилием воли Ройбен закрыл глаза и позволил себе уснуть.
Когда он проснулся, рядом сидел сотрудник полиции в гражданском. Заплетающимся от обезболивающих лекарств языком Ройбен принялся отвечать на вопросы. Да, у него были интимные отношения с «покойной», нет, он не возражает против анализа ДНК. Он прекрасно понимал, что вскрытие не оставит никаких тайн по этому поводу.
Постарался максимально точно вспомнить все случившееся. Нет, он не помнит, чтобы ему удалось найти телефон и позвонить в 911. Но если звонок был с его телефона, то, очевидно, он это сделал.
«Убийство, убийство». Он говорил это, раз за разом? Сомнительно, что он вообще был способен что-то сказать.
Селеста настаивала, чтобы он больше не говорил ничего. Ему нужен адвокат. Он еще никогда не видел ее такой встревоженной, она была готова разрыдаться.
– Нет, не буду, – сказал Ройбен. – Не нужен мне адвокат.
– Сотрясение мозга, – сказала Грейс. – Ты вряд ли сможешь вспомнить все. Чудо, что ты вообще что-то помнишь.
– «Убийство, убийство»? – прошептал Ройбен. – Я это сказал?
Он вдруг отчетливо вспомнил, как пытался нащупать мобильный и как не смог этого сделать.
Даже сквозь туман наркотических обезболивающих Ройбен осознавал, насколько потрясена его мать. Она была, как обычно, в зеленом костюме хирурга, ее рыжие волосы были гладко расчесаны