сказал мальчишка. И я опомнился. Все верно, это я выбрал дорогу. Да и в схватке Марк себя показал настоящим мужчиной, а не высокородным сопляком. До такого додуматься… кровью из собачьих потрохов глаза врагам залить.
– Спасибо, Марк, – сказал я. – Снова я твой должник.
Мальчик посмотрел на собаку. Попросил:
– Дай палаш, Ильмар.
Я подошел, протянул ему оружие. Марк нагнулся и одним взмахом перерубил собаке горло.
Правильно. Пес еще жив, просто оцепенел от боли. Нечего ему мучиться. Он-то не виноват.
С голыми руками я пошел к стражнику. Тот отчаянным усилием перевернулся на бок. Посмотрел на меня, скривился в злой ухмылке… и поднял руку с короткой трубочкой.
Нет, это был не пулевик. Ракета сигнальная. С самозапалом. Стражник последним усилием сжал трубку, и в небо с воем взмыла огненная стрела. У меня все внутри похолодело – я запрокинул голову и увидел, как над городом расцвела алая звезда. Ракета визжала еще секунд пять, потом разорвалась красивым карнавальным дождем.
Я нагнулся над стражником, оперся на одно колено, с запоздалым ужасом понимая, что подожди он, пока я приближусь, да направь ракету мне в живот – все. Отбегался бы Ильмар. Стал бы не Скользким, а Жареным.
Видно, и впрямь он был хорошим стражником. Предпочел не с убийцей своим поквитаться, а сигнал подать.
– Конец тебе, душегуб, – прошептал стражник. – Линкор завтра в гавань входит… десант высокородный весь остров прочешет. Нахлебаешься кровушки…
– Не ври перед смертью, – сказал я, чувствуя противный холодок по хребту. – Ради двух каторжников аристократ зад от кресла не подымет…
Стражник осклабился жуткой предсмертной ухмылкой и закрыл глаза.
Вот тебе и восьмой из дюжины, Ильмар. Видишь, как Искупитель с небес грустно смотрит? Скоро он вздохнет, да и отвернется…
– Если Серые Жилеты за остров возьмутся, тут мышиной норы неучтенной не останется, – сказал Марк из-за спины.
Я повернулся:
– Ты что, веришь ему? Орлы мух не ловят, преторианцы за каторжниками не охотятся!
– А что еще за линкор с десантом? – Мальчишка остался невозмутимым. – Серебряные Пики на Кавказе, хану руссийскому помогают…
Я вспомнил собачий прыжок и невольно вздрогнул.
– Золотые Подковы – в столице, Медные Шлемы из Лондона не выведены, неспокойно там. Только Серые Жилеты и остаются.
О лучших преторианских частях Дома Марк рассуждал с такой небрежностью, как я мог бы вспоминать подружек, сидя за кружкой пива в кабаке. Галина на юг поехала, Джуди опять замуж вышла, Натали болеет, одна только толстушка Мари готова Ильмара утешить…
– Да не станут аристократы…
Я замолчал. Марк смотрел мне в глаза – виновато и безнадежно. Он тоже понимал, что такое Серые Жилеты – не щеголи для парадов и почетных караулов, вроде Золотых Подков, а подлинная боевая сила Дома, каждый со Словом, каждый с пулевиком, пороху понюхавшие, кровушки попившие, и в огонь и в воду готовые, не ради денег