Слову?
– Нет.
– Ты хотя бы слышал, что он произносит, когда тянется в Холод?
– Нет… он одними губами шептал…
– Движения рук? Позу? Интервал времени между Словом и Холодом?
Я молчал, сбитый с толку неожиданным потоком вопросов.
– Ваше преосвященство, – заговорил Рууд. – Искусный магнетизер, полагаю, способен погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое.
– Да, возможно…
Епископ будто ослаб. Не оправдал я его надежд… а не велит ли он сейчас выставить меня из храма – прямо на площадь, к разъяренным стражникам?
– По крайней мере мы узнаем интервал и двигательную фазу Слова, – рассуждал Рууд. – А возможно, что в магнетическом сне Ильмар сумеет и прочитать речевую формулу по губам мальчика…
– Это все равно ничего не даст, – возразил епископ. – Ничего…
– Но Сестра привела Ильмара к нам!
– Возможно, для того лишь, чтобы мы укрыли Ильмара. Он заслужил покровительство Сестры хотя бы тем, что спас Маркуса с каторги.
– Но если хоть малейший шанс…
– Да, конечно. – Епископ поднял взгляд на Рууда. – Ты молод, преисполнен надежд и оптимизма. Ты горишь святым огнем подвижничества. Ты прав, брат Рууд, это я слишком стар и немощен, чтобы строить пустые надежды… Брат мой, ты повезешь Ильмара в Рим. Ты сопроводишь его к Преемнику Искупителя, и, если будет на то Божья воля – это поможет нам… поможет всем нам. Брат Рууд, подойди ко мне!
Через миг священник стоял на коленях рядом со мной. Епископ возложил на его голову руку, произнес:
– Именем Сестры, ее волей… на радость Искупителю… дарю тем сан святого паладина. Снимаю с тебя все обеты, освобождаю от новых – пока не достигнешь ты Рима и не сопроводишь вора Ильмара к Пасынку Божьему! Отныне все в твоей воле, нет и не будет на тебе грехов, любой твой поступок во исполнение миссии – мил Искупителю и Сестре!
Рууд задрожал.
Еще бы. У меня колени подогнулись со страху. Святой паладин – это даже не епископ, не кардинал. Сан этот дается тому, кто ради веры ни себя не щадит, ни других, кто должен совершить такое дело, что весь мир в восторг повергнет! Неужели ради того, чтобы доставить меня в Урбис, ради надежды слабой, что я чего-то вспомню, готов епископ такую ответственность взять, через себя – все грехи Рууда, прошлые и будущие, на безгрешную Сестру отвести?
И тут епископ произнес Слово.
Ледяной ветерок дохнул на нас. Брат Ульбрихт потянулся в ничто… и достал крошечный блестящий предмет. Стальной столбик на шелковой нити, святой знак…
– Это столб из того железа, которого Искупитель касался… – спокойно сказал епископ. Не было в голосе благоговения, только усталость. – Носи его знаком святого подвижничества, брат Рууд. Знающие – узнают. Все. Вера с тобой.
– Вера со мной, брат Ульбрихт, – прошептал Рууд, приняв святой столб в сложенные лодочкой ладони. Поцеловал его, бережно надел его на шею.
– Иди. Возьмешь мой экипаж… пусть брат Кастор приказ заготовит. И езжай немедленно. Никому сейчас веры нет. Никому, понимаешь?
– Если нас