процедуры на «задуматься»: выносила дерьмо, подмывала лежачих пациентов, рапортовала медбратьям:
– Недуг наполнил меня ленью и праздностью… Мое внимание рассеяно из-за симптомов… Но я встану на путь исцеления и овладею концентрацией…
Конечно, столь сложные фразы она не выдумала бы сама, но запоминала и повторяла их за магистром Маллином, который приходил взглянуть на ее успехи.
Потом она слегка набила руку. Пальцы, наконец, вернули прежнюю подвижность, а в уме закрепился весь нехитрый лексикон исходной книги. (То был роман «Роза и смерть», весьма любимый столичными барышнями, причем любимый именно в рукописном, а не печатном виде: дрожание шрифта усиливало страсти.)
Однажды Дороти встретила в книге большое описание природы, по хитрой задумке автора сплетенное со внутренним миром героини. Дескать, за окном бушевала майская гроза (полстраницы текста о грозе), а в душе героини тем временем бушевали чувства (страничка о бурлящих чувствах). Раз проведя аналогию, автор так увлекся ею, что продолжал еще семь страниц в том же духе. Меж облаков отчаяния проглянул солнечный луч надежды; благотворный дождь романтических мечтаний пролился на рыхлый грунт суетливых будней; под солнцем влюбленности проросли нежные цветочки девичьих фантазий, но порыв штормового ветра тревог и сомнений унес лепестки… Все это было разжевано в мельчайших деталях и ужасающе скучно. Ничто здесь не увлекло Дороти, не вызвало ни чувств, ни эмоций, так что она с механической тупостью шарманки переписала все восемь страниц, не допустив ни одной огрехи. Мастер Густав, надзиравший за переписчиками, впервые остался почти доволен ею и назначил на вечер легкую процедуру: осознание успехов. После ужина полдюжины счастливчиков сели в кружок, восьмикратно повторили молитву лечебницы («Мы находимся в обители любви и заботы, мы идем по пути исцеления…»), а затем стали перечислять свои успехи за день:
– Я успешно и с радостью прошел все утренние процедуры. Я ел с аппетитом и гулял спокойно, не глазел по сторонам, а осознавал себя. Я сделал все, что полагалось за день, и был все время спокойным и радостным, темные мысли ни разу не овладели мною.
Лекарь Финджер хвалил докладчика, а пациенты повторяли хором:
– Ты молодец! Мы очень тобой гордимся! Ты твердо встал на путь исцеления и не собьешься с него.
Здесь Дороти услыхала и запомнила мудрые слова. Тощий паренек, что наносил орнамент на посуду, сказал так:
– Я сегодня расписал четыре тарелки, и сожалею, что не больше. Но вчера я сделал только три тарелки. Радуюсь, что сегодняшний я лучше вчерашнего меня. Чувствую, как моя хворь ослабела за день.
По знаку лекаря Финджера все аплодировали этому парню. Дороти хлопала громче других и чувствовала сильнейшее вдохновение: она очень хотела стать завтра лучше себя сегодняшней! На другой день Дороти жестоко провалила норму – ливень хлестал в окно, это очень будоражило и совсем не давало работать. Она переписала всего четыре страницы, простояла ночь на коленях, но со следующего