сразу же, ещё в период полового созревания. Для жизни ей больше нужны зубы, чтобы защищать от других волчиц своё достояние – мужа. И тоже огрызаться, кусаться, устраивать истерики, чтобы муж боялся даже заикнуться о том, как бы уйти к другой.
А Даша… Всё поняла и промолчала. Просто всем своим видом дала понять: хочешь уходить – уходи.
Наверное, это его удивило. Он ждал именно сражения за себя, такого особенного?..
И был ведь особенный, чего уж там! Иначе разве Даша вышла бы за него замуж? Виктор был особенным для неё, потому что единственным. Она его полюбила. Поняла и приняла. Родила от него дочь. Любовно строила своё семейное гнездышко. Идеал. Чтоб в доме ни пылинки, в отношениях – ни трещинки. Строила и наконец построила! Кому теперь это надо?
Ей было плохо, но Даша решила, что будет держать себя за горло и ни в коем случае никому не показывать своего горя. Чтобы никто не смел её жалеть.
Решила только: раз такое дело, надо подумать о себе. Но не в смысле найти другого мужчину, а в том, чтобы обеспечить себе и дочери достойное существование. То, к которому она привыкла. Дабы впредь от мужа не зависеть.
Ей казалось унизительным жить на средства человека, который ушёл к другой женщине. Или уйдёт. Какая разница, раз он уже стоит на пороге.
Нет, Даша должна достичь такого уровня материального благополучия, чтобы не брать от неверного супруга ни копейки. Потом. Когда он больше не будет ей принадлежать. Но теперь-то она ещё в браке. И муж пока о своём желании уйти больше не заикается. Значит, что? Нужно поторопиться.
Казалось бы, не в такое время думать о материальном. Но мысль заняться самообеспечением будущего неожиданно оказалась удачной в том смысле, что Даша нашла себе подходящее занятие. Даже вспомнила поговорку о том, что работа лечит.
Мужу решила пока ни о чём не говорить. Сначала нужно было всё продумать, просчитать.
В супружеской постели лежала, притворяясь спящей, а сама с бодрствующими глазами под горячими воспаленными веками всё считала, прикидывала. Заставляла себя думать о своём деле, своём парикмахерском салоне, о котором прежде позволяла себе лишь помечтать вслух с легкой улыбкой.
Тогда по вечерам они, уложив Ладу, лежали на диване и делились своими новостями и планами. Даша рассказывала мужу, как бы мечта у неё могла осуществиться. То есть она могла бы открыть собственный парикмахерский салон.
Виктор обнимал её за плечи, прижимал к себе и посмеивался:
– Хозяйка салона! Ты бы хотела о себе говорить? Я и не ожидал, что ты у меня такая тщеславная.
– Конечно, – слегка обижалась Даша, – а как я могу говорить о себе теперь: мужнина жена, и всё?
– Любимая мужнина жена, – поправлял он.
И вот, оказалось, эта мечта превратилась в насущную необходимость.
Она успела присмотреть себе небольшой участочек – всего полторы сотки, но в довольно оживлённом месте – и теперь думала, какой дом под её салон на нём можно было бы построить.
Не