лекарь. – Не показывай ему, как ты обеспокоена.
– Гелест, не скрывай ничего. Ему очень плохо?
Взгляд лекаря уперся в пол – смотреть девушке в глаза сейчас было выше его сил.
– Мне горько говорить тебе это, девочка, но жить твоему отцу осталось всего несколько дней, может быть, даже часов. – Он похлопал ее по руке. – Ты ведь знала, что такое время наступит. Ты же видела, что он слабеет с каждым днем.
Эриния без сил упала на скамью и опустила голову. До этого момента она не позволяла себе думать, как опасно болен ее отец. Безмерная, невыносимая боль – вот единственное, что чувствовала она сейчас. Девушка подняла голову и посмотрела лекарю в лицо.
– Но ведь вчера отец ненадолго очнулся. Поел супа, выпил несколько глотков вина. Разве это не доброе…
– Госпожа, не тешь себя напрасной надеждой. Ты должна понимать, что твой отец покидает этот мир и отходит в мир иной.
Глаза Эринии наполнились жгучими слезами, и она едва сумела произнести:
– И ты ничего не можешь для него сделать?
Гелест посмотрел на нее с печалью.
– Болезнь, съедающая его внутренности, захватила многие органы. У меня не хватает умения вылечить твоего отца, я только могу помочь ему уйти, не испытывая страданий. – Лекарь с сожалением покачал головой. – Он отказывается принять лекарство, которое облегчило бы его боль, пока не поговорит с тобой. А теперь ступай к отцу и постарайся его не слишком утомлять.
Не желая заставлять отца страдать без необходимости, Эриния постаралась собрать все свое мужество, чтобы достойно встретиться с неизбежностью. Когда она вошла в отцовскую опочивальню, там стояла духота: тяжелый воздух был пропитан запахами целебных трав и курящихся благовоний. Сердце девушки разрывалось при виде съежившейся на кровати исхудавшей фигуры. Глаза отца были закрыты, и Эриния осторожно опустилась на скамейку возле постели, боясь побеспокоить его, если он заснул. Склонив голову, она беззвучно воззвала к Исиде, чтобы богиня ниспослала мир ее отцу на его пути в загробную жизнь.
– Мое возлюбленное дитя! – промолвил отец, слегка касаясь ее волос. – Не печалься обо мне. Я отправляюсь дрессировать животных для богов и буду там счастлив. Смотри на мой уход так. От этого и мне, и тебе будет намного легче.
Эриния подняла голову, пальцы ее дрожали, сомкнувшись на слабой ладони умирающего.
– Ради тебя я постараюсь.
Он слабо улыбнулся дочери и сразу же отвел свой взгляд, словно какая-то тяжесть давила на него и не давала покоя.
– Мне нужно многое тебе рассказать, и боюсь, что из себялюбия я слишком долго откладывал этот разговор.
– Не нужно ничего говорить! – мягко настаивала она. – Пожалуйста, побереги силы, отец!
– Эриния, я должен тебе это рассказать, поверь мне! Выслушай меня внимательно – вся твоя дальнейшая жизнь будет зависеть от того, правильно ли ты поступишь после моего ухода.
– Я буду жить так, словно ты продолжаешь руководить каждым моим шагом и давать мне