мне по наследству от родителей.
Наследство. Прежде это слово я могла произносить только в шутку. Теперь же оно имело ко мне самое прямое отношение. Юридическое. Но с долей романтики. В нём слышались тревога, роковые страсти, зависть родственников, наследством обойденных. В памяти оживали сюжеты приключенческих романов, в которых из-за наследства гибли люди.
Я поймала себя на том, что прикрыла глаза, убаюканная тихой напевной мелодией. Это ж надо, «поплыла» за рулём! Такого со мной прежде не случалось. Даже в ночное время. Сказалось то, что легла я поздно, спала беспокойно, а теперь вид спящего человека нагнал сонливость и на меня. Так можно заснуть и не проснуться. Нам обеим с этой девочкой.
Я остановила машину у придорожного киоска, купила бутылку холодной минералки, умылась, прополоскала рот – вроде отпустило.
Ещё сотня километров осталась позади. Теперь я ехала и негромко напевала бодрые песни «Радио-ретро». Элвиса Пресли, под которого я, по словам мамы, в детстве засыпала как под колыбельную, я оставила для другой обстановки. Музыка ничуть не мешала спать на заднем сиденье девчонке, уставшей от борьбы со взрослой жизнью; она навалилась на неё уж чересчур тяжело и без предупреждения. Лера спала на правом боку, так что, скосив глаз, я могла видеть упавшую на щеку русую прядь, трогательно, по-детски приоткрытые губы, густые, светлые на концах ресницы, нежный пушок на щеках. И на всей этой юной чистоте лежал прямо-таки ощутимый налет переутомления. Сколько же она не спала: сутки, двое?
Люди порой склонны окутывать происходящие с ними события флёром предопределения. Если что-то выходит из рамок рядовых будней, мы театрально шепчем: «Это судьба!» Интересно, насколько судьбоносна для меня встреча с Валерией? Для чего-то же я настроилась опекать эту глупышку.
Но ведь я бы не стала закатывать глаза, если бы к моим ногам из гнезда свалился неоперившийся птенец. Вот и здесь почти то же самое. Во всем вы, Киреева, пытаетесь таинственность разглядеть!
О чём это я? Ах да, опять ассоциативное мышление. Я посмотрела на часы – скоро два часа пополудни. До конечной цели моей поездки осталось чуть меньше двухсот километров. Чего-то мне хочется… Точно, еды! Утром есть не хотелось, я выпила чашку кофе, и теперь кофе весело переливался по желудку, наглядно свидетельствуя о его пустоте.
Будить Леру было жалко. Я решила, что позову её тихонечко. Проснется – пойдём куда-нибудь перекусить. Не проснётся – тормошить не стану. В конце концов у меня есть бутерброды и кофе. Кусну, хлебну – и поеду дальше. Не умру с голоду.
Я позвала:
– Лерочка!
Она встрепенулась и тут же открыла глаза. Как солдатик, который и во сне думает о службе.
– Вы меня высаживаете?
Без обиды спросила. Просто уточнила, как факт.
– Тебе надоело со мной ехать? – передразнила я её тоном. – Лучше скажи, не согласилась бы ты со мной пообедать?
Едва я это произнесла, как мимо окон проплыл огромный щит: «Домашние пельмени. Кафе «У мамы Ванды»». Интересно, откуда посреди России