мы рассказывали так:
– Жили-были дед и…
– …баба, – говорил сын.
– И была у них курочка…
– …яба.
– Снесла курочка…
– …ицько!
Но сегодня ребенок крутился и не мог заснуть, так что на закуску пришлось и спеть. Я запела песню длинную, которая начиналась обычно: «Баю-баюшки-баю!» А дальше шла сплошь импровизация на тему завтрашнего дня, что Саша увидит, когда проснется, а в субботу мы с ним и с папой поедем на речку. Я не заметила, как и сама задремала.
Сережа вошел на цыпочках и коснулся моего плеча.
– Пойдем, сказительница, чаю вместе попьем. Я принес твой любимый пряник.
Наш хлебозавод делал пряники с начинкой, огромные, размером с хороший калач, и я любила пить с ними чай.
Мы осторожно закрыли за собой дверь и пошли на кухню. Может, мы рано отселили сына в отдельную комнату? Моя мама этого не одобряла. Говорила: «Вдруг он проснется, увидит, что никого рядом нет, испугается?»
Однажды и в самом деле кое-что случилось. Сын проснулся, перелез через спинку своей деревянной кроватки и пришел к нам в спальню. Мы никогда не закрывали ее плотно, чтобы Санька мог открыть. Причем малыш залез на нашу кровать, спокойно улегся между нами, так что маленького гостя мы обнаружили только под утро.
– Ты его принес? – спросила я тогда у Сергея. – Он плакал?
– А я думал, ты принесла.
– Вот поросенок! А твоя теща беспокоится, что он испугается. Может, ему что-то и приснилось, только он не испугался, а на всякий случай к папе с мамой под бочок залез.
На этот раз Сережа поухаживал за мной. Налил нам обоим чаю, нарезал пряник и только потом стал рассказывать:
– Сегодня я ушел со службы в семнадцать, вместе со всеми. На дежурство заступил Миша Вивчарь, он парень серьезный, старший смены…
– Ты, как всегда, Шувалов, начинаешь от печки. Рубль за сто, что случившееся можно описать одной фразой.
– Не спеши! – сказал он. – Я привык существо дела излагать обстоятельно. В общем, я поехал на квартиру к Дороховой.
– А почему ты решил, что она уже дома, в шестом-то часу?
– Потому, что прежде я позвонил ей на работу и мне сказали: «Светлана Кузьминична уже ушла».
– Ага, значит, ты рассказываешь все-таки не с самого начала.
– Но ты же хотела услышать всего одну фразу. Теперь тебе, выходит, и подробного рапорта мало… В общем, подъехал я к ее дому, а там у подъезда милицейская машина и куча зевак. Дорохову, говорят, убили…
– Что ты сказал? – изумилась я. – Не может быть!
– Ты думаешь, она мертвой просто притворилась?
– Я же утром ее видела.
– Утром она была жива, так и милиционеры сказали.
– Кто мог ее убить? Можно подумать, она государственный деятель или крупный бизнесмен!
– Или свидетель чего-то.
– Хочешь сказать, что она может быть причастна к криминалу?
– А ты думаешь, наркотики в ящик с печеньем сунули без ее ведома? – Сергей немного помолчал, что-то прикидывая, и продолжил: –