был полон боли. Свинцовой и угрожающей.
– Клянусь, я не знал, – принялся горячо оправдываться начальник ЖКХ, – Ты пойми, Василий…. там было все по-настоящему… черт! слов не найду… А ведь ходил на тренинги по ораторскому мастерству.
Сергей Петрович беспомощно развел руками и с надеждой взглянул на привередливого колобка.
– А я чо? –встрепенулся колобок, – я ничо!
– Кому чо, кому ничо, кому хуй через плечо, кому лошадь без узды, кому бабу без пизды, – вздохнул Свалка. – Ладно, слушай… Он не совсем твой предшественник. Он тоже я. То есть Свалка. Хотя заторы прочищал. Ему, в отличие, от меня это нравилось. А, работу, как ты помнишь, надо делать с любовью.
– Выражаясь доступным языком, – чопорным тоном вставила пирамидка цвета талого говна, – они как порядок и хаос.
– Скорее, жопа и голова, -поправил Сергей Петрович.
– Голова не жопа, завяжи и лежи, – посоветовал Свалка.– Как я тебе уже говорил, – продолжил он, насладившись кислым выражением лица начальника ЖКХ, – ему хотелось систематизации. И когда она провалилась, они с привередливым решили пойти дальше. Тщательно подобрали ингредиенты, все рассчитали, кстати, большое внимание уделили мастурбации.
– Яркое эротическое переживание в юном возрасте способствует стержню и духовному росту, – промямлил Сергей Петрович.
– Ага, – кивнул Свалка, – Ударим стержнем по духовному росту. Они создавали идеальную историю, а головожопый наш Порядок Хаосович не погнушался в недра колобковые погрузиться вместе с ингредиентами. Вступил так сказать в симбиоз. Чтоб наверняка. Что у них вышло, ты сам видел. Полная хуйня. Но! Не будем забывать про баланс. Помимо хуйни у них получился еще и ты. Случайным образом, как и все прекрасное. Бриллиант в навозной куче.
– Да-да, идеальный статист, – криво усмехнулся Василий, – Есть чем гордиться. У меня даже прошлого нет. Я вроде как знаю, что у меня было детство, родители, друзья. В школе учился, хулиганил, влюблялся. Нормально все, обычно, спокойно. Но не чувствую, не помню. Я ненастоящий. И вы все меня использовали.
– Чегой-то все?! –возмутился привередливый колобок, – Вот я…
– Головка от патефона, – оборвал его Свалка. – Мы должны все исправить. Ты-то сам чего хочешь, Василий?
– Не знаю, – растерялся Петрищев.
– Давай мы тебе историю намутим? – глаза Сергея Петровича полыхнули энтузиазмом, а привередливый колобок часто и возбужденно задышал. – Учтем предыдущие промахи, проанализируем…
– Что в лоб, что по лбу, – махнул рукой Свалка, – они безнадежны. Пойдем, покажу кое-что.
***
В каждой жизни каждого наступает тот самый неловкий момент, когда он стоит посреди условного чистого поля и что есть сил кричит в бесконечность: Как!!!!Как я мог впутаться в эту историю?!
– Как –как, жопой об косяк! – отвечает бесконечность.– Давай я тебе лучше покажу.
И показывает. Но угол зрения уже сместился. Он каждый раз смещается каждым.
***
Василий не мог точно сказать,