стоит! Он громыхает золотыми лопастями и шелестит к тому же связкой сочинских ракушек – мерно, надсадно. Под него классно спать – если привыкнуть, конечно.
А ваза, тончайшего фарфора сталинская ваза, вся в бензиновых размывах и прошловековой цветочной лепнине!
А торшер с тремя чёрными лампами-сомбреро! Я вдруг замечаю, что он похож (ха-ха) на салют! Длиннющие траектории стеблей стремительно выносят сомбреро из-за телевизора – и чуть не упирают их в люстру, где они бессильно нависают и вот-вот обсыпятся.
А мой огромный, монументальный ковёр – всю комнату заполняет он уютным розовым светом!
Ну и конечно, смысловой центр всего уголка: дореволюционные прабабушкины часы в длинном резном гробике, эдакая вещь в себе. Вообще они ещё живые. Если их завести, они будут тихонько отхрюкивать время совершенно невпопад, вызывая во мне безудержный смех.
Так что лучше их не заводить.
По пути в ванную я, как всегда, повисаю на турнике, закреплённом над дверью.
Ой, как моё мясо гудит и ноет! (Вчера утром, перед свиданием, делал спину и бицепс.) Моим разоспавшимся забитым мышцам нужно долго тянуться, так что лучше сразу войти в тонус под горячим душем, повысить температуру тела, разогнать застоявшуюся молочную кислоту и другие продукты распада… После горячего – сразу ледяной, пока всё тело не разгорится звонкой мерзлотой!
И – растираться, растираться…
Да здравствует новый день!!
На кухню не зайти без тёмных очков. На углу стола группа опарышей ждёт своей участи. (Это аминокислоты.) Заныл, завизжал блендер взбиваемым белковым коктейлем, затарахтел кусками льда (люблю похолоднее).
Начало одиннадцатого. Наконец я в форме. Наконец я, уже в шортах и майке (лучшая рабочая одежда!), уже с пахучим кофе и тарелкой творога (белок опять же!) могу (теперь уже официально!) воссесть на любимое кресло – кожаное, винтовое, скрипучее. И, почесав ласково по мышке ноутбука – проснись, малыш! – наконец-то взять в левую руку трубку телефона. Моё основное средство производства.
…да, таким бодреньким трудоголиком что-то давно себя не помню. Герой! Возбуждённо кидаюсь в не такой уж и бурлящий утренний водоворот… Несколько неестественно. Зачем, почему? Неужели… в розовом солнечном кипении продолжается вчерашний ночной полёт?
И вдруг реально ощутилось: именно так оно и есть.
«Так я Икар», – подумал я с некоторой на себя досадой. (А кому охота спалиться?..)
Да, вдруг реально ощутилось, что, не случись вчера будоражащей встречи с этой девчонкой, не было бы и звенящего утра, не было бы батареи солнечных зайчиков, торшера-салюта, опарышей-аминокислот…
Ничего такого я бы просто не заметил.
…ну и ну. А и пусть! Не я ль желал себе такую участь? (В смысле – влюбиться, туда-сюда?)
…а потом? – я автоматически разглядываю себя в тёмном стекле Фисиного портрета. Кстати, всё пространство над столом испещрено Фисиными фото в рамочках – сюр, гляссе, ню. (Я фотограф и вуайерист.)
– М…к ты, а не вуай�