признавались наследниками престола, и только в случае их смерти остальные дети получали титулы великокняжичей и могли претендовать на трон. Дети жрецов наследовали родителям даже если были десятыми или двенадцатыми в семье (случалось, что жрецы имели по двадцать детей). Таким образом, служители богов, являясь представителями, в основном, самых бедных слоёв населения, получали немалые привилегии, обладая правом на брак с тремя женщинами и, кроме того, любого жреца должны были кормить и обеспечивать жильём жители тех мест, в которых он служил. Однако за все несомненные блага жрец должен был рассчитаться: он постоянно прибывал в опасности, которой подвергался из-за ненависти членов Цеха Чистого Разума. Этот цех давно был объявлен вне закона, но его члены прятались в глубоких подземельях, сокрытых под городами Княжества. Кроме того, мятежный цех имел резиденцию в Хитровой пустоши. Встретив жреца любой религии, члены братства безжалостно убивали его, превратив таким образом статус слуги богов в опаснейшую метку, способную отправить её обладателя на встречу с господами молельщиков, если, конечно, боги действительно ждали души своих служителей в ином мире.
Пока жрец Солонука возносил молитвы в деревенском храме, люди собрались в доме местного старосты. Усадьба старосты была довольно длинным деревянным строением, с внутренним двором и каменным амбарчиком, которым староста гордился вот уже двадцать пять лет.
В большом зале с деревянными колонами, украшенными оленьими рогами, жарко горел камин, хотя на улице было тепло. Люди разговаривали и пили местное вино, тёмный эль и особое крапивное пиво. Гостей собралось не менее двадцати, и все они сидели на колченогих стульях и обтёсанных, гладких. сосновых обрубках. На каждый из этих обрубков староста прикрепил символ, являвшийся частью его фамильного герба. Это была древняя руна, напоминающая букву К.
Староста Солон Кимвертук не был глупым человеком. Не был он также очень добрым или особенно злым.
«Средний человек лучше великого, – говаривал староста, – ведь платит жизни среднюю, а не великую цену!»
Прежде всего Солона интересовала выгода деревни, потому что благополучие подвластного поселения напрямую влияло на его собственное благополучие. Со своими обязанностями он справлялся хорошо, и, хотя должность старосты была не пожизненной, а выборной, Солона неизменно переизбирали, и он занимал свой пост уже многие годы.
Староста был полноват, но не настолько, чтобы полностью утратить подвижность. Немалая сила таилась в кулаках этого широкого в плечах человека, рот которого прятался в длинной и густой русой бороде. Голубые глаза Солона могли выражать самые разные чувства, хотя большую часть времени не выражали почти ничего и казались пустыми, по крайней мере для взгляда малопроницательных людей.
Солон сидел на высоком чёрном кресле. Как он сам говорил: кресло подарил его роду легендарный князь Румлон, который и построил, на самом деле,