дороги тянется шумозащита в цветах национального флага, на тоннеле развевается огромное знамя. Сам президент Александр Вучич принимал работу строителей. Для Сербии южные, приграничные с Косово, районы – головная боль. Они населены албанцами, которые всеми способами выдавливают отсюда сербов, издревле населявших подножие Чёрной горы, именуемое албанцами «Прешевская долина». Рассыпанные по склону горы городишки утыканы пиками мечетей. Кривобокая табличка «Прешево», заросшая маками, написана на двух языках. Вдоль дороги многочисленные стройки огромных многоэтажных домов, на которых висят растяжки с немецкими и швейцарскими номерами телефонов и албанскими именами владельцев. Квартиры активно строятся и продаются, будто это не приграничный медвежий угол, а европейский морской курорт.
Сам город встречает нас невероятной толчеей на улице. Машин становится больше, чем людей. Местные ездят на дорогих и редких цветов люксовых иномарках. Перед нами ползёт золотой «мерседес» со швейцарскими номерами. Внезапно он останавливается посреди дороги: водитель встретил знакомого, вывалившись из окон друг к другу, они что-то говорят, потом смеются и разъезжаются. В этом сербском городе все говорят по-албански.
По тесным, заставленным автомобилями улицам пробираемся по городу. На каждой улице – столбом строительная пыль: возводят очередную многоэтажку. Вывески магазинов, пекарен, аптек написаны по-албански. С рынка идут гружённые пакетами замотанные в платки мусульманки, пугаясь фотоаппарата. «Фотографе, фотографе фейсбук!» различаю в потоке речи знакомые слова и прикидываюсь любопытным туристом. Седые старики в тюбетейках и наглаженных чистых рубашках сидят по кофейням, внимательно рассматривая прохожих. Молодежь ходит кучками: идеально постриженные чернобородые парни глядят нагло, переговариваются между собой по-албански. А ведь у них, живущих тут албанцев, сербские паспорта. На их автомобилях, кроме иностранных, номера сербского райцентра Вране.
Несмотря на выходной, в городе много детей с ранцами. У большой школы стоит рогатый памятник Скендербегу, вокруг которого валяются мешки с мусором. Впрочем, мусор здесь повсюду. Пока я фотографирую рогатого, возле меня останавливается дорогая машина, открывается окно, обдавая холодком, и высунувшаяся рука с золотым кольцом выбрасывает к ногам скомканную пачку сигарет.
«Скажите, пожалуйста, где здесь церковь Святого Дмитрия?» – вежливо обращаюсь по-сербски к пожилому мужчине в тюбетейке, который тащит в ремонт старый югославский обогреватель. Он смотрит на меня, ставит обогреватель и молча машет руками, показывая направление. Непонятно. Спрашиваю другого. С сильным акцентом, с трудом подбирая слова или делая вид, что подбирает, он объясняет, как проехать. Проезжаем центральную площадь, где напротив мэрии стоит огромная мечеть. До православной церкви ехать десять минут по улицам, заваленным строительным мусором, мимо шикарных кованых заборов, поросших розами.
Церковь Святого Дмитрия невозможно увидеть с дороги,