расскажет Оксана Владимировна. А ведь совсем недавно знание чуть ли не назубок работ классиков марксизма-ленинизма считалось обязанностью каждого гражданина. Почему? Спросите у родителей, – они хорошо помнят. – Физик откашлялся в кулак. – Сегодня, политические убеждения – сугубо личное дело. Мы посоветовались с учителем литературы, и предлагаем не применять никаких мер взыскания. А какая оценка выйдет за четверть – только одной Зое Федоровне известно… Вы согласны, Оксана Владимировна?
– Вы – завуч, вам и карты в руки. – Уперлась в цепочку классная.
– Карты я заметил в руках Скрипкина. Что думаешь, уважаемый?
– Мне все равно, – прогнусавили с задней парты.
– Галя, твое мнение?
Староста пожала плечами.
– Вот и славно, – подытожил Геннадий Михайлович, – будем считать – инцидент исчерпан. Оксана Владимировна, мы с Зоей Федоровной вам еще нужны?.. Нет? Тогда – всего доброго.
Класс без напоминаний встал, провожая учителей. «Слон» вернулся в размеры мухи. Оставшаяся часть занятий прошла в обсуждениях подготовки к экзаменам и выпускному вечеру. Забаровскому предложили порадовать Маяковским со сцены. Нулевой энтузиазм подсказал самоотвод. Глеб вернулся к «Астрологии». Степану повезло в карты – пара смачных фофанов треснула по макушкам партнеров. Порешав насущные проблемы, биологичка отпустила подопечных.
– Слава Богу! Утомительный день кончился, – выдохнул Руслан, выходя на улицу.
Солнце слепило глаза, в воздухе парила пыльная взвесь. Щебет птиц прерывался клаксонами – предупреждение школьникам, перебегающим дорогу.
– Так и будешь на ходу читать? – Забаровский покосился на друга.
– Угу. – Малышев перелистнул страницу, страстно впившись в новую.
Привычный маршрут приятели прошли молча.
– Пока! – Руслан подал руку. – Сегодня, я так понимаю, на стадион не собираемся?
– Угу. – Приятель пожал, не глядя, зашагал дальше.
Возле подъезда высотки собралась толпа жильцов на внеочередное собрание.
– Вот он! Держи!
Глава V
Хонструкция
Толпа всколыхнулась старушечьими криками. Клещи рук больно сдавили юношеские плечи.
– Не трепыхайся! – Пахнул перегаром детина с весом за центнер. Пустые глаза вонзились в подростка, запугивая, лоб напрягся без признаков морщин.
– Что я сделал?
– Вот он, окаянный! – Выдвинулась свидетельница изобретательства. – Он стену раздолбил!
– Я ему сейчас тоже кое-что раздолблю! – В предвкушении самосуда у бугая зачесались кулачные глыбы.
– Да подожди ты! – заступился старичок-активист, дед Гришка. «Петушки» седых волос нахохлились, нос задрался кверху, из «марианских» впадин сверкали глазки. – Расскажи, шо ты там нагородил? Да, отпусти мальца, чай, не сбежит… Не сбежишь?
– Нет, – подтвердил Руслан.
– Рассказывай! – Здоровяк, нехотя, разжал «тиски».
– А что тут рассказывать? – Забаровский