двум страницам определяю стоящая «вещь» или чепуха.
Пересекли пыльный переулок, забывший мягкость протекторов. Прошли мимо булочной, примостившейся на углу, втянули ароматы свежеотпекаренных кексов, пшеничного хлеба. Ступили на дорожку вдоль длинной пятиэтажки. Справа от тропинки разросся луг сочной травы – место выгула собак для ленивых. Активные собаководы пересекали лужок, тротуар, дорогу и ныряли с питомцами в одну из многочисленных дыр стадионного забора.
– Сейчас читать нечего. – Руслан вздохнул за всю литературу. – Одна чернуха, порнуха, боевики, детективы, фантастика. С первой страницы тошнит: от сюжета, неумелости авторов, косности языка, издательской безграмотности, пропускающей даже орфографические ошибки. Одно утешение – классика. Откроешь Гоголя, Достоевского, Толстого – душа радуется. А ведь, сколько лет прошло. Сейчас, по идее, должны писать лучше, намного лучше.
– Да уж, – поддержал вздохом Малышев, – помню, как проходили Достоевского, и мне выпало читать за весь класс «Преступление и наказание», делать доклад. Я тебя тогда уговаривал прочесть пару страничек, а ты отнекивался.
Забаровский улыбнулся.
– А потом не оторвать было. – Глеб мягко подтолкнул друга плечом. – Даже в футбол не выходили неделю – все читал.
Парни прошли заброшенный пристрой с вывеской «Бюро выездных фотографов». За углом в жилом доме расположился ликероводочный магазинчик. Пересекли улицу и остановились у десятиэтажки Забаровского.
– Ну что, обедаем, делаем уроки и часов в пять встречаемся на стадионе? – полупредложил, полуутвердил Руслан.
– Может, сегодня отменим? Надо к экзаменам готовиться.
– Футбол отменить нельзя! Жду в пять, таблицу возьму, с тебя мяч.
Малышев устало побрел домой, а приятель, быстренько взбежав по крылечным ступенькам, набрал код домофона. Железная дверь открылась с трудом – упирался тягучий доводчик. Юноша бочком протиснулся внутрь. Из лифтерной пахнуло чесноком – дежурил древний дедок, пенсии и зарплаты хватало лишь на водку и природное лекарство. Туфли в мелкую дырочку со свистом промяли серую плитку, перепрыгнули через три ступеньки, прошлись вдоль почтовых ящиков. Забаровский замер перед темно-синими дверьми лифта, вскоре скрипучая «телега» доставила подростка на седьмой этаж.
Дышащая обувь выскользнула из кабины и свернула направо. Зеленые стены, нацарапанная надпись «Саша+Маша=сердечко, пробитое стрелой». Серая дверь из ДВП. Крыло на три квартиры. Справа металлическая дверь, обитая черным дерматином. Туфли шаркнули о половик, оставив полоски грязи. Ключ сделал пару оборотов. Руслан прошмыгнул в квартиру. Обувь успокоились в углу.
В нос ударил старческий запах вперемежку с капустной духотой. Из распахнутых окон неслись звуки городской весны: гул разгоняющихся автомобилей, щебетанье птиц, мерное гудение заводов. Прихожая оделась в розовые обои, заканчивающиеся на белом потолке. Нитевидная люстра. Красный палас. Школьный пакет упал меж тумбочек трельяжа. Слева – туалет и ванная. По