компрессы, была бы встречена с куда большей радостью! Стоит ей нагнуться, чтобы осмотреть пациента, и тут же у того перед глазами окажутся сиськи! Как тут про свои болячки не забыть? Это ж какая экономия на обезболивающем…
– Говорят, дерьмо не тонет, – пригорюнился Мал и подпер голову кулаком. Другой рукой он по-прежнему держал на весу Тимона и, похоже, в ближайшем будущем отпускать его не собирался. – Чувствую, этот гоблин вообще скоро воспарит без всякой магии. И земли касаться больше не будет. А, кстати, да, почему у вас в отряде так мало эльфов и так много эльфиек?
– Женщинам можно было служить в армии Светлолесья, но мужчины их всегда берегли, как только могли и даже больше, – ответил целитель. – Иначе какие бы мы были мужчины, если бы посылали своих матерей, дочерей и сестер на смерть? Армии больше нет. Светлолесья нет. Мужчин, его защищавших, тоже почти нет. Невысокая цена, как ты говорил недавно. Ведь очень много женщин моего народа – есть. А что им теперь приходится для тяжелых работ привлекать наемников дварфов и самим рисковать жизнью… Ну, лучше уж так, чем стать кормом для нежити.
Он направился к двери.
– Истинно, – сказал орк ему в спину. И перевел взгляд на висящего в руке гоблина. Тот не вырывался. А это для всех представителей его расы было крайне тревожным признаком.
– Воспарить… – бормотал себе под нос Тимон, судя по отсутствующему взгляду, находящийся сознанием где-то в другом месте. – Точно, воспарить! Туда, куда ни один вурдалак не допрыгнет и ни один некромант своей магией не дострельнет. Самолеты, вертолеты, ракеты, дирижабли… Наверное, все-таки дирижабли. Раз грузовой был, можно построить и хороший боевой!
Мал мгновенно опознал признаки приступа нездоровой изобретательности, так свойственной народу зеленых носатых коротышек. После чего занервничал сильнее, чем перед оравой идущих в атаку мертвецов. В последний раз, когда его напарника озарило, он начал делать динамитные сигареты. В итоге, они были вынуждены бежать из Холма. В предпоследний… Ну, скажем так, в родной для его спутника деревне лучше тоже не появляться. Разрушения были, по меркам этого народа, незначительными. Но гоблинский барон свою любимую фазенду не простит никогда. Орк прислушался к лихорадочному бормотанию. Задумался о своем долге. И, подавив желание швырнуть гоблина с размаху об стену, аккуратно опустил его обратно на кровать. В чем в ту же секунду начал раскаиваться.
– Водород взрывается! – аж подскочил Тимон, отправив подпаленное одеяло на пол. И тут же вцепился в сложенную грудой у постели одежду. – И он легче воздуха! А выделяют его из воды электролизом! Река! Здесь есть река? Озеро, пруд, колодец, лужа? Хотя нет, лужи маловато будет.
– Ключ бьет во дворе, – насупился орк, предчувствуя скорые неприятности. – Но если ты его испортишь, то сможешь вместе с эльфийками в женскую баню ходить. Поскольку все лишнее они тебе точно оборвут!
– Ну, я как бы регенерировать должен, – замер на миг Тимон, лихорадочно напяливавший на себя штаны. –