позволила мне столь необычным образом просматривать события, совсем недавно произошедшие со мной. Просматривать, анализировать, делать выводы. Я совершенно точно знал, что Клаус ошибается – между мной и Соней не было никаких чувств. Мы были друзьями. Были и остаемся. Нас многое связывает и если уж говорить о ярлыках, то в данном случае применим «младшая сестра». Признаться, мне никогда и в голову не приходило, что между нами может что-то быть. Это, наверное, потому, что тех чувств, которые мне пытается приписать Клаус, мне хватало в реальной жизни, наяву. С Катей тоже были дружеские отношения, хотя и не такие теплые, как с Соней. Ей не было никакого дела до всех этих переживаний и томлений сердца, как, впрочем, и остальным. Мы учились, и времени на какие-то отношения просто не было. Рыжий. Я вообще удивляюсь, как он с таким легкомысленным отношением к жизни умудрился жениться, да еще едва ли не раньше меня. Угрюмый. Сергей всегда чем-то недоволен, но и он, как ни странно, довольно быстро нашел себе пару. Катя. Все, что я знаю, так это то, что она очень нравилась Мише, и он даже собирался ухаживать за ней, благо в реальном мире они живут сравнительно недалеко друг от друга.
А с Соней мы всегда был друзьями. Зная, что я всегда выслушаю ее, в короткие перерывы между уроками и часто на практических занятиях, она успевала рассказывать мне о себе все, что происходило с ней наяву: про школу, про подруг, про родителей, про новинки кино. Однажды даже поведала о каком-то парне, с которым она встречалась. То ли они учились вместе, то ли жили рядом – сейчас не помню.
Звуки вернулись одновременно и все равно неожиданно, когда я спустил время с привязи, и оно свободно побежало дальше.
– Это ты ошибаешься, – твердо сказал Оружейник и добавил: – Впрочем, думай, как хочешь. У меня нет ни сил, ни желания убеждать тебя в обратном.
Клаус ничего не ответил и долгую минуту испытующе смотрел на собеседника.
– Ты говоришь правду, – наконец выдал он, на что Оружейник лишь хмыкнул и щелчком запустил в окно недокуренную сигарету. – Как бы то ни было, меня безумно злило то, что Соня отдала предпочтение не мне, а тебе. Как я тогда думал.
Он замолк, ожидая реплики собеседника, но мой двойник только выжидающе смотрел на него, и Клаус продолжил:
– На носу был выпускной экзамен, к которому я был прекрасно подготовлен. Должен сказать, что та обида, которую я чувствовал к тебе и к Соне, была прекрасным стимулом в учебе – я хотел доказать, что… в общем, ясно. Для меня экзамен был последней возможностью привлечь к себе внимание Сони. Я хотел показать, каких успехов достиг, каким мастерством обладаю. Я хотел…
– Она, как и все мы, и без того прекрасно знала что ты был лучшим среди нас, – перебил его Оружейник, устав от признаний. – Тебе нужно было впечатлить ее не своей силой или искусством, а элементарно попробовать оказать ей хоть какие-то знаки внимания.
– Сейчас я это понимаю, – согласился Клаус спокойно, – но тогда я думал о другом.
– Послушай, – обратился к нему Оружейник, – я, конечно, понимаю, что ты сильно переживал и даже страдал от неразделенной любви.