Дарья Дезомбре

Призрак Небесного Иерусалима


Скачать книгу

интереснее, чем те, о ком сплетничали с пеной у рта ее новые дворовые подружки. Именно за такого физматмальчика Катя хотела в будущем выйти замуж – при условии, конечно, что тот разбогатеет, а не станет научным сотрудником, вроде ее матери.

      Поэтому Катя приняла решение с Машей отношения восстановить, снова задружить, несмотря на расстояние в десять станций метро, их разделяющее. Нутром, всей сущностью, завистью, выдержанной за последние десять лет как хорошее вино и указывающей ей, как компас, правильный путь, Катя знала: Маша летает в высоких сферах и Кате туда – тоже нужно.

      Катя набрала после годового перерыва телефон, внутренне вся сжавшись: Маша была удивлена, но, слава богу, приятно удивлена. И пригласила в гости. И чуть Катя вышла из метро на Большой Полянке и вдохнула загазованный воздух, ей уже показалось, что она вернулась домой. А в Машиной квартире ощущение еще больше усилилось: она ничего не могла с собой поделать. Именно эта квартира ее грез, квартира, где она проводила половину своего времени в детстве, и была ее настоящим домом. Она села напротив Маши за стол на кухне, и слезы подступили к горлу.

      – Ты чего? – обеспокоенно спросила Маша.

      – Соскучилась по тебе, – ответила Катя и совсем не соврала. Собираясь сюда, она хотела впечатлить подругу детства и тщательно наложила макияж. Но теперь, глядя на чисто промытое Машино лицо, полное смущения (ведь она, Маша, по Кате вот так – до слез – не скучала), Катя поняла: она опять проиграла. Просто потому, что Маша играет совсем в другие игры.

      Неприятная тишина установилась за столом. Маша и Катя пили быстро чай, чтобы сделать вид, что не поняли главного: общих тем для бесед у них не было.

      Катя была в отчаянии: никак иначе, чем через дружбу с Машей, она не могла остаться в этом доме. В ее родном доме. Была бы Катя постарше, она, возможно, смогла бы завести непринужденную беседу. Но они были девочками-подростками, и светскости в них не было ни на грош.

      – А ко мне клеится парень на «Харлее», представляешь? – чувствуя, что тонет, сказала она.

      – Харлей? – переспросила Маша в замешательстве.

      – Мотоцикл такой, супермотоцикл! А парень уже отсидел за мелкое ограбление, представляешь? Он мне сказал, что я выгляжу на все шестнадцать. А я ему говорю: так мне шестнадцать и есть! А он мне – не выдумывай, молокососка, – затарахтела Катя, глядя, не отрываясь, в Машины глаза, распахивающиеся все шире по мере продвижения истории.

      С парня на «Харлее» Катя перешла на Светку из соседнего подъезда, которую мать бьет смертным боем за накрашенные глаза и губы, а ей уже пятнадцать, представляешь? И далее: про «великий шелковый путь» через их двор лоточников с соседнего дешевого рынка. Про парня, вернувшегося из Чечни больным на голову и отсиживающегося в кустах, пока за ним не придет мамаша и не скажет, что все ушли, засады нет, можно идти домой ужинать.

      У Кати открылся поразительный дар рассказчицы: она изображала поочередно то испуганного парня,