опустившись в кресло у очага. – Умерла Эмили Бернс. Уже месяц как она в холодной могиле.
Я не знал, что и сказать. Прошло много лет, как он расстался с Эмили. С тех пор женщиной его жизни стала Мэг. С какой стати так огорчаться?
– Мне очень жаль, – запинаясь, сказал я.
– И наполовину не так, как мне, парень. Эмили была добрая женщина. Ей выпала трудная жизнь, но она всегда выкладывалась из последних сил. Мир обеднел с ее уходом! Иногда знаешь как бывает? Умирает хороший человек, и зло, которое до этого удавалось держать на привязи, вырывается на свободу!
Я хотел спросить, что он имел в виду, но тут Мэг зашевелилась, открыла глаза, и мы смолкли. Больше об Эмили он не сказал ни слова.
На восьмой день после того, как мы сюда прибыли, Ведьмак за завтраком отодвинул пустую тарелку, похвалил стряпню Мэг и посмотрел на меня:
– Ну, парень, думаю, пора тебе пойти взглянуть, как там девочка. Найдешь дорогу?
Я кивнул, стараясь не улыбаться слишком уж широко, и спустя десять минут уже поднимался по склону расселины к открытому небу над головой. Оказавшись наверху, я зашагал на север от Адлингтона, к ферме «У пустоши», где жила Алиса.
Когда Ведьмак решил перебираться в свой зимний дом, я подумал, что перелом на зиму произойдет совсем скоро. И действительно, с каждым днем становилось заметно холоднее. Однако сегодня, казалось, погода изменилась к лучшему. Утро было морозное, но солнце сияло ярко, воздух был свеж, и местность просматривалась на много миль вокруг. В такое утро особенно остро чувствуешь, как это хорошо – быть живым.
Алиса, наверно, заметила мое приближение, потому что вышла мне навстречу. Сразу за границей фермы росли деревья, в их тени она меня и ждала. Судя по ее мрачному виду, жизнь в этом доме ее не радовала.
– Это нечестно, Том! Хуже места старик Грегори не мог для меня подыскать! Жить с этими Хёрстами просто невыносимо!
– Что, так плохо, Алиса?
– На Пендле и то лучше было, если это о чем-то тебе говорит.
На холме Пендл жила семья Алисы, все сплошь ведьмы, и она ненавидела это место.
– Они плохо обращаются с тобой? – встревоженно спросил я.
Она покачала головой:
– Даже пальцем не трогают. Но и почти не разговаривают со мной. Я сразу поняла, почему они такие пришибленные и несчастные. Все дело в их сыне – Моргане, том самом, о котором расспрашивал старик Грегори. Противный и злой, вот он какой. Мерзкий тип. Какой сын способен ударить собственного отца и довести мать до слез своей руганью? Он даже не называет их матерью и отцом. «Старик» и «старуха» – и это еще самые мягкие слова. Они боятся его и потому соврали старику Грегори – на самом деле он бывает здесь часто. Они просто трясутся от страха! Меня это все вроде как и не касается, но я больше не могу выносить всего этого. Если понадобится, я с ним разберусь, так или иначе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию