того, именно в эти «светлые годы» власти начали понемногу создавать «башкирское дворянство», так или иначе интегрированное в государственную систему. Если раньше звание «тархана» имели считаные десятки старшин, получивших его по наследству от предков, то теперь Белокаменная раздавала «тарханство» не скупясь, чуть ли не всем биям и даже лояльным батырам, вместе с правом свободно, не спрашивая у народа, пользоваться охотничьими угодьями и бортями в «общих» лесах. Да, в общем, и пастбищами (правда, царь прямо такого права все же не давал, но при малейшем конфликте его представители становились на сторону «тарханов»). Короче говоря, всем, кто читал «Степан Разин» и «Тихий Дон» и знает, кто такие «домовитые» и кто такие «иногородние», должно быть ясно, какую мину подкладывали под себя башкиры. Все один в один. Но они, разумеется, о том не догадывались, будущее еще не пришло, настоящее же было «светлым и неизменным».
В буднях великих строек
А затем пришло время Петра со всеми прелестями. Россия, встав на дыбы, училась жить по новым правилам; война, стройки и реформы требовали огромных, никакой традицией не предусмотренных людских и материальных затрат, а введение новых, даже самых причудливых прямых налогов не покрывало всех расходов государства. В связи с чем пришлось искать, скажем так, экстралегальные источники пополнения казны, изобретя так называемых «прибыльщиков», в отличие от давно известных «откупщиков», имевших право (правда, с разрешения правительства) давать волю фантазии и, по словам Василия Ключевского, «хорошо послуживших государю: новые налоги, числом до трех десятков, как из худого решета, посыпались на головы русских плательщиков». В соседней Польше, как известно, такие дела поручались евреям, с которых (нехристей не жаль), ежели что, и был спрос. Однако в России евреев практически не было, так что их место с великой охотой заняли стопроцентно халяльные профессионалы, среди которых особо выделялись и ценились специалисты по работе с «инородцами», с 1701 года, по приказу царя, сконцентрированные в аппарате Приказа Казанского дворца, в ведение которого перешли ясачные, окладные, оброчные и приходные книги Уфимской приказной избы.
Иными словами, башкиры, со времен Ивана Грозного платившие дань и подчинявшиеся непосредственно правительству, оказались в полном подчинении казанских воевод. А соответственно, и прибыльщиков, возглавляемых комиссаром Стефаном Вараксиным, «человеком Софьи», ухитрившимся благодаря особым умениям наполнять бюджет не только не попасть в опалу при Петре, но и угодить в клиентелу самого Александра Меншикова, обеспечив себе и своим сотрудникам полную безнаказанность, что бы в ведомстве ни творилось. Тем более что разведанные к тому времени залежи уральских недр (Невьянский и Уктусский заводы уже работали на всю катушку), с точки зрения Петра, мыслившего государственно, оправдывали все, а уж нарушение каких-то древних грамот, писанных, когда еще и прогресса никакого не было,