терпеть.
Пацинак перестает улыбаться.
– Что тебе нужно, жрец? – спрашивает он. – Зачем ты приехал?
Он уже задавал этот вопрос. Второй вопрос, который он задавал Филофею. Первым было: «Ты привез мне золото?»
«Нет», – ответил Филофей.
«Тогда зачем ты приехал?»
«Я привез тебе то, что стоит золота, – ответил тогда Филофей. – Я привез тебе весть».
– Зачем ты приехал?
– Ты великий воин, большой хан, – проедр выбирал слова тщательно. Так подбирают жемчуг для дорогого ожерелья. – Воины твои несравненны в битве. Кому еще я мог принести весть о том, что великий город готов пасть к ногам большого… К ногам коня большого хана, – быстро поправился священник, вовремя вспомнив о том, что пацинаки не воюют пеше. Я принес тебе весть. А ты сам решай, как тебе поступить.
– А чего хочешь ты, жрец? – с подозрением спросил пацинак. – Имей в виду: золота для тебя у меня нет.
– Мне не нужно золото, – спокойно, даже надменно отказался Филофей. – Но просьба есть. Когда ты возьмешь большой город, позволь мне возвести в нем алтарь моему Богу.
– Будет так, – не раздумывая, ответил дикарь. И снова осклабился. Пацинаки не любят городов. И после их набегов городов не остается – только пепелища.
Дикарь потянулся к чаше, бережно налил из бурюка белую жидкость. Сам. Своими руками. И протянул священнику:
– Пей.
И Филофей выпил. И причмокнул с показным удовольствием: мол, замечательный кумыс.
Филофей ненавидел эту кислую дрянь с запахом конского пота. Но не выпить – значит провалить миссию. И умереть. Проедр евхаитский Филофей не боялся смерти. Он терпел не из страха, он терпел – ради Церкви, Господа и василевса Никифора Фоки.
Глава первая
Мирная булгарская весна девятьсот шестьдесят девятого года
Весна 969 года была относительно мирной. Весна часто бывает мирной, потому что весной – время сеять, а не собирать урожай. Захватчику брать нечего. Этой весной – особенно. Голодно на землях Булгарии. Далеко не везде успели убрать урожай. Где сгорел, где потравили, а где – некому было. Кесарь Борис повелел открыть амбары. Кто хотел – мог взять семенное зерно, а осенью вернуть вдвое. Многие брали. Не только крестьяне. Приказчики Мышаты нагрузили булгарским зерном пятьдесят кораблей и, как только открылись водные пути, повели флотилию к Боспору. В Булгарии голодно, а в Византии – голод. Там брат кесаря Никифора куропалат[7] Лев Фока скупал привозной хлеб по очень хорошей цене. И втридорога продавал жителям империи. Зерно дорожало. Зато цены на шелк упали вчетверо. По уложению, подписанному когда-то покойным князем Игорем, киевские купцы не имели права свободно торговать на рынках Константинополя, а обязаны были продавать и покупать по ценам, установленным дворцовыми чиновниками. Но к Мышате это не относилось. Он еще шесть лет назад купил себе имперское гражданство и право торговать всеми товарами без ограничений. Это оказалось не так сложно, если знать, кому и сколько следовало заплатить.