под одинаковым углом, чтобы придать летящей стреле вращение, помеченные для удобства в соответствии с наконечником. А уж сам лук! Не оружие, а скрипка Страдивари! Каждый изгиб идеален, каждый узор! Отпущенная тетива гудит сочным басом. Кайф!
Серега понимал, почему варяг охотится с самострелом. Бить уток из такого чуда – все равно что на беккеровском рояле «чижика-пыжика» барабанить.
Стрелять из самострела Серега научился довольно ловко. Биатлонист все-таки. Как только наловчился угадывать превышение и правильно давать поправку на ветер, стал попадать не многим хуже дедушки варяга. И селезней больше не бил. Зубов у дедушки осталось не так уж много. Часть выбили, часть сама выпала. Перышки у уточки не такие яркие, как у самца, зато мясо нежней.
В общем, кормил его старик доброй мужской едой – дичью. Да с травками, корешками, ягодками. Иной раз – ухой с тетеревом баловал или поросеночком с грибами. Готовил дедушка на костре так, как иная хозяйка на плите не сделает. Хотя и продукты сплошь натуральные. Никакой химии. Мясо – парное, мед – лесной, земляника – прямо с полянки. Вот только с хлебом была некоторая напряженка. Вместо хлеба дедушка время от времени замачивал в котелке сырое зерно, а через пару дней они это зерно кушали большими ложками. Ничего, под запеченного поросенка нормально всасывалось.
Короче, кормил Рёрех Серегу – от пуза. Но и гонял с утра до ночи. Учил сразу всему. Как по лесу ходить, как стрелу вырезать, чтоб наконечник не попортить, и как этот самый наконечник должен быть насажен на легкое древко. Учил ползти и по деревьям лазать. Вот уж никогда не думал Духарев, что залезть на березку – целая наука. Оказалось: да, наука. Влезть тихо и быстро, затаиться, чтобы снизу не разглядеть. Или наоборот, того, кто наверху затаился, вскарабкавшись тихонечко, тихонечко же и зарезать. Болоту учил. В краю, где болот больше, чем сухого места, – очень полезная наука. Учил огонь добыть кремнем или теркой-лучком. Это же позор, сказал варяг, в сухую погоду мужчине сырого селезня жрать. Тут же и выяснилось, что старик обнаружил Серегу значительно раньше, чем тот залез в дуб. Это как раз было дело нехитрое. Духарев наследил и нашумел как истинный горожанин. Как испуганная корова в антикварном салоне.
Единственное, чему варяг не стал учить Серегу, – плавать.
Глянул разок – и кивнул. Годится. Показал только, как из тростника дыхательную трубку делать.
В общем, обучение шло активно и разнообразно. Но система ощущалась. Очевидно, Духарев был не первым, кого старый варяг натаскивал в «жнецы полей смерти». Не первым и не десятым. И Серега честно старался. Во-первых, потому что учиться умел и любил, во-вторых, потому что очень хотелось перестать быть лохом, которого любой разбойник может в пыли вывалять. Крутым хотелось стать. Чтобы чувство собственного достоинства находилось в равновесии с возможностями это достоинство отстоять. Стараться-то Серега старался, да выходило не очень. Кое в чем он тупил. И в это «кое-что», что особенно обидно, входило самое