но она была искажена. Есть только один бог, и он требует «ислам» – то есть полного повиновения законам Аллаха.
Это не сулило ничего хорошего правителям Мекки, разжиревшим на религиозном туризме в городе с 360 храмами. Мекка возникла вокруг затененного пальмами оазиса в Хиджазе, знойной пустыне с одноименным горным хребтом, которая тянется через Аравийский полуостров вдоль побережья Красного моря. Ее духовный авторитет исходил от Каабы, приземистого святилища кубической формы, где находились основные идолы арабов. Каждый год из пустыни материализовывались орды паломников, накатывали на священный город и семь раз обходили каменный куб, стремясь поцеловать каждый угол, прежде чем напор страждущих унесет их прочь. Со временем одно местное племя – курайшиты, – воспользовавшись своим положением защитников Каабы, начали выжимать все соки из коммерческой жизни Мекки, и поначалу откровения Мухаммеда были обращены непосредственно против них. Алчные курайшиты, обвинял он, разрывают эгалитарные узы арабского общества: они эксплуатируют слабых, порабощают бедных и пренебрегают своим долгом заботиться об обездоленных и угнетенных. Господь это увидел, и все они отправятся в ад.
Разъярили курайшитов не слова Мухаммеда о единственном милосердном боге и даже не его притязание на то, что он выступает рупором этого бога. К северу от Мекки уже несколько столетий существовало государство арабов-христиан, и в самой Каабе статуи Иисуса и Марии гордо стояли среди прочих идолов. Эмигрировавшие в Аравию евреи оказывали свое влияние и того дольше: так же, как и евреи, арабы считали себя потомками Авраама, через его первенца Исмаила, и многие отождествляли своего верховного бога с богом евреев. Во времена Мухаммеда по пустыням бродили поэты-проповедники, требуя от соплеменников отречься от идолопоклонства и вернуться к чистому монотеизму своих отцов. Идея единого бога не вызвала бы ни споров, ни распрей, зато уникально неприемлемым стало то, что Мухаммед был, что называется, своим. Его семейный клан Хашим – или хашимиты – был малозначительной ветвью курайшитов. Сам Мухаммед был уважаемым купцом и пусть не самым видным, но крепким столпом общества, и он обратился против своих.
Курайшиты испробовали все – от подкупов и бойкотов до попыток дискредитировать докучного проповедника – и наконец прибегли к тайному покушению. Мухаммед едва-едва успел выскользнуть из дому и, улизнув от клинков убийц, сбежал в отдаленное оазисное поселение, которое станет известно как Медина. Там, по мере того как росло число его последователей, он построил новую общину, о которой мог только мечтать в Мекке, – «умму», или общину равных, объединенных не узами родства, а союзом веры, и подчиняющуюся законам, дававшим беспрецедентные права женщинам и перераспределявшим богатства среди тех, кто нуждался более всего. Откровения следовали одно за другим, и он начал верить, что бог избрал его не только произнести предостережение, но и нести благую весть всему человечеству.
Но чтобы его весть распространилась, надо было сперва рассчитаться с Меккой.