На танцах бьют, собаки кусают, мужики нападают, любимая девушка изменяет. «Изменила, не дождалась», – занозой сидело на языке.
На его счастье – так считал наутро Виктор – шхуна вышла в море и пошла на юг к поселку Пилево. Он так и не мог четко вспомнить, как и за что ударил мужика. Точно помнил, что кусал его Полкан, что разбилось стекло, а, как и чем – не помнил.
От всего этого было противно, стыдно и страшно обидно. Да, теперь ему назад хода нет. Прощай, Настя. Тут злись, не злись на себя, на девушку, а надо работать. «Море не любит слюнтяев и не прощает ошибки», – так всегда повторял капитан.
Виктор стоял у дизеля, смотрел на приборы, и шум его работы все больше напоминал ему, что скоро в Армию. Скоро в Армию. Быстрей бы забрали, естественно, на военный флот. Вот именно, а это 4 года. А я еще хочу, чтоб меня любили и ждали. И он поймал себя на мысли, что все пройдет, пройдет, как с Любкой. Уляжется! И хорошо, что они идут на Пилево.
Но, несмотря на свое хулиганство у дома Коноваловых, на ту досаду, что Анастасия спит с другим, он чувствовал какую-то скрытую тайну всего свершившегося за два последних месяца.
– Не могла она так раздвоиться, – думал он. – Не тот она человек. И, расставаясь, обещала ждать. Нет, как только вернемся, сразу надо встретиться и поговорить.
У Пилево ловили два дня рыбу, потом ушли еще южнее. А когда Виктор узнал, что шхуна идет на Широкую Падь, было это уже в начале сентября, то разволновался страшно. Все это время он не забывал об Анастасии.
В Широкую заходили только на дозаправку. Капитан разрешил сходить домой только семейным, остальные готовились к дальнему походу на север.
Юрка знал все, что случилось с Виктором. Время поговорить было, он, зная, что Виктор не пойдет отпрашиваться у капитана на берег, подошел к капитану сам. Капитан Аксененко вызвал Шмелева и дал всего один час. Виктор не шел, он бежал по поселку к мосту. Подойдя к калитке, осмотрелся. Полкан нехотя выбрался из будки и начал лаять.
– Ну, успокойся, Полкан, успокойся, – говорил ему Виктор. – Хороший песик, хороший. И клок хороший вырвал прошлый раз из моих брюк.
Собака как бы остудила своим лаем его напор повидаться с Анастасией. Ему стало неловко, но он, глянув на часы, заложил два пальца на язык и несколько раз звонко свистнул.
– Ну, все. Если сейчас никто не выйдет, значит, уйду, – решил он.
В это время дверь веранды распахнулась, и появился на крыльце Иван Анисимович.
– Ты чего опять шумишь, моряк? – угрожающе проговорил он.
– Мне нужна Анастасия, – резко ответил Виктор.
– А я вот сейчас возьму курковку и пальну тебе по яйцам. Ты чего это окна в доме бьешь, соседа обидел, который донос на тебя в прокуратуру состряпал. Вали, пока тебя не повязали.
– Я уйду, но мне надо видеть вашу дочь.
– А я говорю, ее нет. Когда будет, не знаю. Хочешь увидеться – ищи ее сам.
– А где она может быть?
– Где, где, в звезде.
У Анисимовича на пять слов четыре были матерные, а это значит, что он был уже под шафе.
Не