на «Алябьеве». Лунин и Артем сидели на корме катера.
– Понимаешь, Артем, – первым заговорил Лунин, – я бы не хотел расставаться с тобой. Если мы с Вовкой Шариным поступим в военное училище, то разбегутся наши дорожки, как корабли в море. Артем, особого желания у меня идти в военку-то и, нет. Шарин накидал рапорт, а за ним следом и я, ты ж тогда отказался рапорт писать. Вовка Шарин думал, что и ты с нами поедешь, а ты вон в ментовку собрался. Не думал я, что это у тебя так серьезно.
– Было серьезно, – сказал Артем.
– Почему было?
– Понимаешь, у Сергея Дмитриевича неприятности, и он уже в нотариусе работает.
– Да ты что! Выгнали, что ли? – удивленно спросил Лунин.
– Сомнения у меня появились по поводу Иркутска, да и от вас отрываться неохота.
– Слушай, Артем, а давай с нами? Не поступишь в училище – оттуда в Иркутск рванешь.
– Да кто меня так пустит? Надо документы оформлять. Нет, уже поздно.
– Да брось ты. У моего бати, в военкомате, знакомый есть. Я батю уговорю, мы все за день порешаем.
Девчонки Тамара и Наталья, как только узнали такой поворот Артема, то были не очень в восторге. Особенно Наталья. Они знали, насколько серьезно Артем хотел стать хорошим сыщиком, и с этим смирились. Они даже не представляли, что у Артема может измениться решение.
Дома такому решению родители Артема, в целом, обрадовались. Мать его, Анастасия Ивановна, даже оперативно взялась за сбор документов. Сходила в школу, выхлопотала хорошую характеристику. Все это она делала лишь для того, чтобы сын не шел работать в милицию. У нее с отцом были разногласия по поводу милицейской службы. Если отец говорил, что в милиции должны работать порядочные и правильные люди, как наш сын, то мать была категорически против и говорила:
– Это, сынок, грязная работа, но не от грязи, а от нашего общества, и не дадут тебе честно работать. Помяни мое слово потом. А сколько у тебя появилось врагов в этом твоем ЮДМе. Синяков переносил-то поболее своих дружков, в два раза вместе взятых. Нет, ты как хочешь, а я бы хотела тебя видеть врачом-хирургом, а лучше гинекологом. У тебя душа добрая.
Когда в очередной раз мать напомнила о гинекологии, Артем привычно махнул рукой:
– Да брось ты, мам. Я что, не найду подостойнее профессии?
– Найдешь сынок, да только скольким бы ты женщинам помог вылечиться от болезней всяких. Нет, тебе надо быть врачом. Ты добрый и не грубый, ты у нас какой-то интеллигентный получился, наверно, в деда Шмелева.
– Да я же с химией не дружу, – все пытался ее переубедить Артем.
– Захочешь, сынок, подружишься. Я так считаю. А тебе решать.
И вот, теперь она узнала, что будущее ее сына все равно будет связано с военной формой, с танковыми войсками, как у ее брата Михаила. «Лучше в офицеры, чем в милицию», – размышляла она.
Отец же по-своему был разочарован. Он считал, что надо идти к намеченной цели, не сворачивая и не боясь трудностей. У него была гордость, что сын мог постоять за себя, не труслив, мог заступиться за слабого, прийти на выручку товарищам