кухне противных муравьев. Надежда воочию услышала все слова, которые скажет невестка, и согласилась на карандаш. Пришлось лазать по верхотуре и смазывать отверстия. В результате Надежда чуть не свалилась с табуретки, а карандаш закатился под ванну. Надежда решила там его и оставить. Время поджимало, тетка небось уже высматривает в окно племянницу, а она еще из дома не вышла.
В лифте ее осенило, что сначала следует ехать в больницу, поскольку тетка не отпустит без чаепития, а это дело долгое. К тому же тетка обязательно заметит портфель, и тогда придется ей все объяснять, а вот уж этого Надежда очень не хотела.
Итак, через некоторое время она оказалась в маршрутке с тем же номером, что и вчера, и даже водитель был чем-то похож на вчерашнего.
– Остановите у больницы! – громко крикнула Надежда Николаевна.
Может быть, даже слишком громко, потому что сидевшая рядом с ней худенькая бледная девушка вздрогнула, но маршрутка была изнутри оклеена грозными плакатами: «Говори громче – водитель глухой», «Тише говоришь – дальше проезжаешь», «Входи тихо, плати быстро, кричи громко». Водитель затормозил, и Надежда пробралась к выходу, покосившись на еще один предупреждающий плакат: «Место для удара головой». Этот плакат и сама маршрутка вызвали у нее не самые приятные воспоминания о вчерашней аварии.
В справочном окне больницы виднелась обрюзгшая тетка с выкрашенными в огненный цвет густыми, как пакля, волосами. Тетка громко разговаривала с кем-то по телефону.
– А стул? – спрашивала она озабоченным тоном. – Не жидкий? То есть как это не знаешь? Вообще нет? Ну, ты даешь! А аппетит? Не ест? Ничего не ест? Что, даже «китикет»? Как, даже «вискас»?
Надежда негромко кашлянула, чтобы ненавязчиво напомнить о своем существовании. Тетка неприязненно стрельнула в нее глазами, прикрыла трубку рукой и прошипела:
– Подождите! Видите – я разговариваю!
– Это я не тебе! – проговорила она в трубку. – Да есть тут некоторые, которым очень не терпится! А фарш сырой пробовали давать? Как, даже фарш не ест? А филе тресковое? Ну, тогда уж точно надо ветеринара вызывать! Если тресковое филе не ест, это уж ни в какие ворота!
Выслушав ответ, тетка многословно распрощалась со своей собеседницей, повесила трубку и наконец повернулась к Надежде:
– Ну?
Поскольку Надежда Николаевна несколько замешкалась, тетка повысила голос и весьма ядовито проговорила:
– То спешим, а то слова сказать не можем!
– Отчего же! Я хотела спросить о мужчине, которого привезли вчера около четырех часов после аварии.
– Фамилия! – рявкнула медсестра.
– Не знаю. – Надежда пожала плечами.
– А чего тогда интересуетесь?
– А вам-то какое дело? – не выдержала Надежда. – Вы обязаны справку дать!
– Обязана… – проворчала тетка, но тем не менее полезла в толстый журнал. – Утра или вечера?
– Что? – переспросила Надежда.
– Поступил в четыре утра или в четыре вечера?
– Вечера,