итог всего произошедшего состоял в том, что он остался без агентуры. Маркиз поначалу склонен был в душе назвать всех покинувших свой пост агентов идиотами. Однако скоропалительные выводы были Генриху фон Гауфту совершенно чужды, иначе он не достиг бы таких высот в своей профессии. Все работавшие на него русские идиотами не являлись и были, конечно же, людьми грамотными. Оно и понятно: неграмотный иностранный агент, способный передать лишь изустное донесение – вещь одноразового использования. А эти в течение трех месяцев посылали маркизу, обосновавшемуся недалеко от русско-польской границы, письменные донесения. Именно такой канал передачи информации – через легальных несведущих посредников, в основном – купцов, являлся для сих агентов единственно доступным. Все они были предателями-перебежчиками, а не специально подготовленными профессионалами, а потому не владели искусством тайных сообщений с крепостных стен при помощи светового или флажкового телеграфа, по-русски дальнописи. Очевидно, что после перевода города осадное положение, когда все ходы-выходы были бы наглухо заперты и взяты под крепкую стражу, агенты остались бы без связи.
Княжеский указ о введении осадного положения был объявлен вчера утром, причем городские ворота предписывалось запереть лишь на закате. Именно потому предатели, используя последнюю возможность покинуть город, поспешили вчера днем переметнуться к своим новым хозяевам, чтобы избежать тягот осады и вероятной нелепой гибели от своей же, то бишь королевской бомбардировки. И еще агенты стремились сообщить своему хозяину важнейшие сведения. Псковский воевода, князь Шуйский, созвавший накануне рано утром сход воинских начальников всех рангов (а грамотеи-предатели, естественно, были лицами начальствующими), недвусмысленно дал понять, что в королевском войске имеется некто, сотрудничающий с русскими. Более того, двое из пяти перебежчиков даже видели ночью в городе одетого в европейское дворянское платье человека, тайком пробиравшегося от пристани в княжеский дворец. Черты лица и детали одежды незнакомца доносчики, естественно, не разглядели. Вторым из агентов, видевших ночью в Пскове европейца, был как раз нынешний собеседник маркиза.
«Зачем же князю Шуйскому понадобилось делать две очевидные глупости – объявлять заранее о закрытии ворот и публично хвалиться наличием своего разведчика в королевском войске? – засомневался первоначально фон Гауфт. – Уж не для того ли, чтобы спровоцировать бегство всех моих шпионов и подкинуть мне легенду о своем агенте?» Однако после некоторых раздумий маркиз счел эти предположения неосновательными. Во-первых, шпион, оставленный в наглухо запертом городе, не представляет для гарнизона никакой реальной угрозы, ибо не способен передавать собранные сведения. Конечно, получив некие сверхважные сведения, агент мог бы напроситься добровольцем в отряд, совершающий вылазку, и во время этой вылазки перебежать к неприятелю. Понятно, что такой канал