мрачно ответил Конюхов и оказался прав: той же ночью за ним пришли и арестовали.
– Слушайте, а кто такая «она», о которой говорили Наталья и Конюхов? – спросила Алёна, которую, конечно, не могла не заинтриговать рассказанная случайной знакомой загадочная история. – И о чем проговорился какой-то Шнеерзон?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – покачала головой Наталья Михайловна. – Мама клялась и божилась, что тоже не в курсе. Она спрашивала Наталью, но та молчала, уводила разговор в сторону, а однажды просто попросила дочь данную тему не затрагивать, потому что дело слишком опасное. Смертельно опасное дело! Поэтому ни мама моя, ни я так и не узнали, о чем проговорился какой-то там Шнеерзон и кто та женщина, которая недобила подлеца и доносчика Шведова, погубившего Гаврилу Конюхова.
– Понятно… – протянула Алёна, хотя, конечно, ровно ничего понятно ей не было. – Значит, Конюхова арестовали по доносу Шведова. А что же стало с Натальей и Ларисой? Неужели их тоже схватили? Тогда ведь часто арестовывали целыми семьями…
– Нет, они спаслись, – ответила Наталья Михайловна. – Вечером того дня, когда Гавриил рассказал жене о встрече со Шведовым, он посадил семью в поезд, и Наталья с Ларисой уехали из Москвы в Нижний Новгород. Здесь жила старая-престарая тетка Натальи – больше никакой родни у нее не было. Тетка приютила их, и они стали ждать вестей от Конюхова. Однако не дождались, конечно… Окольными путями, спустя немалое время, им стало известно, что его арестовали, но не довезли до тюрьмы: когда его вывели во двор из подъезда, он пустился бежать и был застрелен при попытке к бегству.
– Господи, жуть какая! – вздрогнула Алёна. – Такое ощущение…
Она не договорила, потому что ощущение было слишком страшным.
– Да, – кивнула Наталья Михайловна, мгновенно поняв ее. – У меня тоже есть такое ощущение, что Конюхов бросился бежать нарочно, надеясь, что его застрелят конвоиры. Он боялся пыток, боялся, что не выдержит и возведет на себя напраслину, а может быть, проговорится о событиях, приключившихся с ним и Натальей в восемнадцатом году. Это его пугало больше всего, он во что бы то ни стало, по мере сил своих, хотел отвести беду от любимой жены и дочери, пусть она и не была ему родной. И он отвел-таки от них беду.
– Ну, слава богу, хоть Наталью и Ларису больше не тронули! – от души вздохнула Алёна. – Я, знаете, за них как-то ужасно волнуюсь. Вы так трогательно рассказываете! Значит, им удалось отсидеться в нижегородской глуши…
– Точнее, в горьковской, – усмехнулась Наталья Михайловна. – Ведь Нижний как раз в то время переименовали в город Горький. Однако для того, чтобы в самом деле отсидеться в тишине и покое, моя бабушка возвела очень мощные фортификационные сооружения. Судьба тому благоприятствовала. В пути Наталья и Лариса познакомились с молодым человеком по имени Михаил Желтков.
– Желтков… – задумчиво пробормотала Алёна, которой фамилия показалась знакомой.
– Совершенно