в бешенство, рвет свои оковы, и тогда земля дрожит от его движений, цепи блещут молниями и грохочут громами; его тяжкое дыхание – порывы урагана, стоны – подземный гул, бурная река, вырывающаяся из подножия Эльбруса, – его слезы».
Нартский эпос является правдивым зеркалом народной жизни. Даже наиболее насыщенные фантастикой произведения героического эпоса отражают определенный этап в развитии родовой общины. Сказочная Хаса, как писал еще Шора Ногмов, есть ни что иное как «общий древний обычай», по которому в важных случаях «единоплеменные сходились для совещаний… С общего согласия предпринимали военные походы, избирали вождей». Со сказочной фантастикой нередко соседствует бытовое правдоподобие, но точность топонимики на деле оказывается мнимой. Так, сообщаемые фольклором сведения о том, что при впадении Теберды в Кубань стоял замок, где жил нарт Гиляхсыртан Злоязычный, и неподалеку находится камень Сосруко со следами копыт его коня, дает пример того, как самые фантастические образы и события могут быть прикреплены к определенному, вполне реальному месту. В карачаевской версии сказания об Ачемезе местом действия названо вполне реальное Хумаринское укрепление, но, разумеется, это совсем не говорит о документальности произведения, бытующего у многих народов. Это всего лишь позднейшая его «привязка» к месту хорошо знакомому слушателям. Правда жизни нартских сказаний в другом: они бытуют и по сей день, и составили основу культур многих северокавказских народов. Нартский эпос отразил и такие особенности социальной жизни северокавказских горцев, как обуздание зоологических инстинктов, поддержание порядка внутри рода, племени, народа; аталычество как укрепление связей между родами; братство людей, соседство, гостеприимство. Как говорил Кайсын Кулиев: «все необходимое для человека в его жизни было открыто, найдено и сделано нартами».
У каждого из северокавказских народов была богатая мифология. Верховным божеством считался бог неба: Тейри – у карачаевцев, Тха – у адыгов и т. д. Важнейшими в представлениях кавказских племен были культы солнца и неба: многочисленные спиральки и концентрические круги литых украшений, многочисленные подвески, найденные при раскопках, можно считать солярными знаками, обладавшими, по поверью, магическими свойствами. Народные верования несут отпечаток определенных географических и исторических условий. Так, природа Кавказа с его могучими скалами, бурными горными реками, глубокими ущельями, безусловно способствовала созданию весьма своеобразной мифологии. «Прислушайтесь к сказаниям карачаевцев, – писал Умар Алиев, – и вы увидите в них одухотворение горных, устрашающих воображение человека явлений, метелей, снежных обвалов, бури, грома и молнии, наводнений. Мы находим до сих пор у карачаевцев почитание камней или священную тысячелетнюю сосну «Джангыз терек» на берегу р. Хурзук».
Фантазия людей, в которой причудливо переплетались языческие верования, определялась, хотя и опосредствованно,