баланду из овсянки с кусочками консервированной кильки, оставаясь на своей шконке, поскольку сокамерники не допустили его к столу.
– Один раз, не пи… ас, – насмехались они над ним, но больше не притрагивались к нему, видимо был дан такой приказ. – Ничего, на зоне наверстаешь упущенное…
Вскоре его перевели в другую камеру, до отказа забитую, из-за нехватки нар, с матрацами на полу. Здесь над ним не издевались и через два месяца состоялся суд без доступа журналистов.
Реальность раздвоилась. Ощущая униженность, обречённость, полное бесправие и физиологическую ущербность, его сознание как бы находилось вне этого, как зритель кино.
Ему вменялось: приобретение запрещённой аппаратуры, создание несанкционированной программы и пользование запрещёнными сайтами. Всё это тянуло не семь, десять лет лагерей. Родители, то смотрели перед собой, то скользили безумным от отчаяния взглядом по залу суда.
Один раз он ощутил на себе их взгляды, полных кричащего сожаления, правда он не разобрал, – к нему ли относилась эта жалость, или к ним самим, чей сын подрывал их социальный статус. Хотя, ловил он себя на том, может быть из-за обиды он недооценивает их любовь к нему, в чём он как раз сейчас и нуждался больше всего.
Для обвинений и фон выбрали подходящий: антисоциальность и аморальность подсудимого, в виде: безработицы, неучастие в общественной жизни, индивидуализм, неуважение к родителям, внебрачные сексуальные отношения. Последнее подтверждалось письменным свидетельством двух шлюх, оказавшихся сексотами, которые, видимо, и подсыпали ему какое-то снотворное, узнав, что запрещённый айфон у него в доме.
Сильный удар мести нанесла ему бывшая возлюбленная и несостоявшаяся невеста – Инга Ракитина. До своего обличительного показания, она впивалась в него упрекающим и удручённым взглядом. В речи убедительно изобразила роль жертвы, – он ухаживал за ней, объяснялся в любви, и внезапно почему- то оставил её.
Всё выглядело так, будто после отказа ему во внебрачном сексе с её стороны, по соображению морали, он просто бросил её, прикидываясь влюблённым только из похоти. Хорошо хоть не обвинила в изнасиловании. После выступления она уже поглядывала на него с выражением торжествующего возмездия.
Признав его виновным по всем статьям, судья объявил приговор сроком в девять лет колони общего режима. Удручённые родители даже не подошли к нему, покинув зал суда в минуту вынесения вердикта. Шокированный до эмоционального паралича Евгений, безвольно подчиняясь охранникам, надевавшим на него наручники, вдруг утешил себя отчётливой мыслью об избавительной смерти.
Глава 6
Враги по несчастью
В этой же колонии оказались двое его обидчиков, задумавших подбросить ему «травку», и попавших сюда из-за его кибернетически изощрённой мести. Однажды в цеху для производства резиновых сапог, один из них при встрече взглядами, касался ребром ладони горла со злорадной гримасой.
Вряд ли