Затмение. До и после. Тетрадь 17. Юрий Киреев

могилой не будет

      Даже мозгов радикальная яма.

      А там, где кончается яма,

      В полнеба пылает восход.

      Огромный. Как красный мамонт,

      Которого кто‐то ждёт.

      13

      Не льдины обложили горизонт.

      Не айсберги опять вспороли сушу.

      Залит в стакан дымящийся азот.

      Нет, не в стакан, а прямо, прямо в душу.

      Я глыба льда. Из глыбы ледниковой

      Язык, как глетчер, выпал и застыл.

      Я монумент на кладбище ледовом.

      Я гроб всего, что строил и чем жил.

      Оттаю ль сам? Или же из наледи

      Меня, как мамонта, кайлою извлекут

      И красоваться на людях,

      Как снежное чудовище сдадут?

      Когда‐нибудь дотошливый философ

      Черты разумные сумеет угадать.

      И подивится: как великороссы

      Сумели в эту прорубь угодить?

      Но, как не все, мы любим думать завтра.

      Пока не гром – богует балагур.

      А полюса всегда готовы к залпам

      Своих минусовых температур.

      Усвоив отрицанье отрицаний

      Мы минусуем собственно, себя,

      Как отрицателей убогого сознанья

      И прорицателей, где счастье, не судьба.

      В торосах льда не щупаем проходы.

      И даже не копируем слепых.

      За убыль не прозревшего народа

      С нас будет спрос суровей, чем с других.

      Азота я не пробовал.

      Не пил. И не замёрз за мамонтами следом.

      Меня остыть давно уговорил

      Сосед разумный и сосед соседа.

      Остынем, кабы не было б войны.

      И не попасть бы под прицел пристенный.

      А то, что мы все помереть должны,

      Так это ж не в бою, а постепенно.

      2003 г.

      Фантазия 2

      Субботник

      1

      Зазевавшаяся осень

      Годовой ведёт учёт.

      Все ли листья тополь сбросил?

      Да во всю ль пылал свечой?

      Да как много клён валютчик

      Напечатал золотых?

      Золотые тлеют в куче.

      Рдеют щёки у крутых.

      И гребут. Гребут крутые.

      Нагребают про запас.

      Да крутые не простые.