здесь действительно было на что, но сейчас центром внимания в комнате был молодой парень, что казался не меньшим произведением магии Нарцины, чем окружающие его предметы.
Высокий длинноволосый блондин с тренированным жилистым телом развалился на широкой кушетке и был почти раздет: на нём были только свободные летние брюки и тиаль с горящим внутри мечом. И парный знак соединения, конечно, который невозможно было стереть или замаскировать иллюзией, – едва заметная летящая птица.
– Привет, Виттор, – бесцветно поздоровалась я, переминаясь с ноги на ногу.
Оуренский не ответил, только отвернулся к окну, покручивая в руках уменьшенную версию боевого галеона. Отсутствие одежды его совсем не смущало, но я всё же стыдливо отвела глаза. Даже помимо его наготы поводов для неловкости было множество.
Конечно, родовитый аристократ и лучший ученик факультета Омена, что в прошлом году приглашал меня на свидание в бестиатриуме, теперь полностью игнорировал моё существование. Дружба с сорокиной дочерью не шла на пользу его репутации. А сейчас мне даже показалось, что он особенно не рад меня видеть – Виттор выглядел взлохмаченным и нервным. Ещё и моё служебное положение унижало меня, но с этим стыдом я справилась быстро: любая работа лучше ленивого безделья. Я, в отличие от других, не клянчила деньги у своего ментора.
– Смотри, Виттор, какая прелесть! – показалась на лестнице госпожа Томсон, прерывая напряжённое молчание и осторожно потряхивая статуэткой. – Волшебная, тонкая работа древнего мага Нарцины! Возможно, даже стояла в королевской спальне. Я давно охотилась за ней, в описях имущества Иверийского замка она фигурирует, как “Вальс в темноте”. Какая интересная мысль заключена в этом образце! Иверийцы часто устраивали такое увеселение на своих балах. Как жаль, что эти времена позади.
Я поёжилась от упоминания династии, но фигурку всё же рассмотрела. Статуэтка выглядела, как обычная вальсирующая пара из баторского фарфора. От студентов с занятий магистра Банфик эти двое танцоров отличались только завязанными глазами. Заключенная в этом образце мысль не показалась мне интересной, но Эрика Томсон нашла её весьма волнительной. Глаза её возбуждённо горели, губы и щёки женщины раскраснелись, лишив её привычной бледности. Должно быть, сегодня она не стала накладывать пудру.
– Она видела, как сжигают Иверийских правителей, – рыкнул Виттор, даже не взглянув на статуэтку. – Избавься от этой мерзости.
– Но… – начала ментор Виттора, застыв на последней ступеньке.
– НО? – неожиданно прикрикнул Виттор. – Эрика, ты будешь хранить ЭТО в доме?
Женщина стушевалась, брови её поехали вверх, собираясь домиком. Она явно почувствовала себя пристыженно и даже сделала короткий порыв вернуть мне посылку, но передумала, крепко прижимая хрупких танцоров к груди.
Я же чуть не поперхнулась слюной от такого обращения с ментором. Попыталась представить, как я кричу на Джера, и немного развеселилась от этой картины.
– Виттор, –