мы теперь точно останемся и при квартире, и при магазине. Нам невероятно повезло! – И София убежала наверх, не заметив, с каким странным и немного испуганным выражением лица посмотрела на нее мама.
День прошел в хлопотах, но они большей частью оказались приятными. София собирала вещи, попутно убираясь в своей комнате, наставляла Элизу, как лучше помочь маме, и возилась с Рози, пытаясь напоследок хорошенько с ней наиграться – понимала, что потом станет страшно скучать без младшей сестры.
Полгода во дворце практически безвылазно – это тяжело. Да, наверняка будет интересно, а главное – полезно для ее карьеры. Если она справится… А если не справится – гибельно. София понимала это очень хорошо, но понимала она также, что у нее как специалиста нет причин не справиться. Только ведь имеются и другие моменты дворцовой жизни, в которых она совершенно несведуща.
Весь день Элиза пыталась выспросить подробности случившегося утром, и Софии было не по себе. Особенно когда сестра, возбужденно блестя глазами, спросила:
– А ты видела императора?
Мама тоже заинтересованно посмотрела на Софию.
– Нет. – Ох, как же стыдно! – Я была только в служебной, непарадной зоне. Вряд ли он вообще там ходит.
Элиза разочарованно вздохнула, явно вспомнила, как они с мамой видели его величество. Издалека, но все-таки видели.
В День Альганны София осталась дома с Рози, а Синтия Тали с Элизой пошли на Дворцовую площадь – смотреть церемонию подтверждения власти. Вместо церемонии произошла попытка убийства императора. Зрелище это было столь впечатляющим, что Элиза целую неделю не могла говорить ни о чем другом.
София тогда была рада, что не пошла на площадь – не хватало еще увидеть оторванные головы и превращенных в пепел людей! – а теперь жалела. Ей хотелось сравнить того императора, с которым она познакомилась утром, с тем, которого Элиза с мамой увидели на площади в День Альганны.
Хотя бы потому, что сейчас Синтия Тали сказала:
– Интересный он человек. Смелый, конечно, и принципиальный, но… пугающий. И вообще, лучше держись подальше от всех этих венценосных особ.
«Не получится», – подумала София, и сердце ее дрогнуло.
– Да, мам.
Только вечером, перед сном, она наконец смогла сделать то, о чем мечтала с самого утра. Села за стол и, достав бумагу и карандаш, стала рисовать.
Высокий лоб, темные короткие волосы, точеный профиль, узкие губы, упрямый подбородок, прямая спина… Целых полчаса София, как в лихорадке, быстрыми движениями карандаша набрасывала портрет человека, от образа которого не могла отделаться весь день.
Она думала, ей станет легче. Но легче не стало. София полными смятения глазами смотрела на нарисованный профиль императора и чувствовала, как от этого портрета ее бросает то в жар, то в холод.
Получилось отлично. Впрочем, она всегда хорошо рисовала.
– Это пройдет, пройдет, – шептала София себе под нос, сама не веря в то, что говорит. – Все пройдет, вот увидишь…
Полюбовавшись на портрет