о дверцу «жука», пошатнулся и рухнул нам под колеса.
– А ну пошел отсюда! – завопила я и подалась вперед, посмотреть, какой урод посмел покуситься на мою малышку.
Мимо с криком промчался очередной пешеход, чуть не свернув мне боковое зеркало. Семенившая следом женщина остановилась, а потом вдруг прыгнула нам на капот.
– Валим, а не то нас разорвут! – рявкнула я, давая задний ход и оборачиваясь, чтобы оценить обстановку. И вдруг краем глаза заметила, как с того места, где упал первый бегун, во все стороны полетели кровавые ошметки.
– М-Миранда… – тихо сказал Брюс. – Он… он его ест.
Я приподнялась, силясь увидеть, что происходит. Один мужчина отчаянно пытался вырвать руку изо рта другого. Слышались душераздирающие крики и стоны.
Брюс посерел, когда нападавший откусил у жертвы кусок плоти. Кровь брызнула ему в лицо, в зубах торчали ошметки мяса и кожи.
Эшли пронзительно завизжала, да так, что у меня зазвенело в ушах, и все равно ее визг был лишь слабым подобием того, что раздавалось за окном. Я глянула на Брюса – в его глазах все читалось без слов.
Я дала газу, и «жук» врезался в машину позади нас. Переключив передачу, я вклинилась между грузовичком и минивэном, которые сиротливо стояли на дороге без водителей. Подскочив на краю асфальта, мы съехали на обочину.
– Не останавливайся! Гони! – вопила Эшли.
Мы мчали сквозь толпу, не разбирая, кто жертвы, а кто преследователи. Попадались целые семьи: младенцев несли на руках, а детей постарше просто волокли за собой. Меня умоляли остановиться, просили о помощи, но по фильмам я знала: любая остановка означает смерть, а кому охота умирать в восемнадцать лет. Неизвестно, сколько мы протянем при таком раскладе, но погибнуть в самый первый день зомби-апокалипсиса я точно не собиралась!
Скарлет
Конечно, я рисковала, выбрав самый короткий путь – через старую автостраду, но ехать по главному шоссе было равносильно самоубийству. Джип примкнул к каравану из десяти-пятнадцати машин, которым удалось вырваться из города. Впереди меня ехала серебристая «тойота-камри» с детским креслом на заднем сиденье. Хотелось надеяться, что там ребенок.
Слева и справа одна за другой мелькали фермы, и вдруг на подъезде к мосту водители один за другим стали сбавлять ход. Меня охватил дикий страх. Останавливаться нельзя! Что бы там ни было, нужно ехать. У меня, конечно, джип, но реку на нем не переплывешь. Только через мост.
Причина затора выяснилась ближе к мосту: на обочине стоял допотопный синий «бьюик» с опущенными стеклами. Внутри были двое. Женщина со стеклянным взглядом конвульсивно дергалась всякий раз, когда спутник впивался зубами в ее плоть.
Я машинально дернулась, чтобы заслонить девочкам обзор, но потом вспомнила, что сижу в машине одна. Меня захлестнула паника пополам с отчаянием. Мои малышки! Где они сейчас, как? Я едва могла управлять машиной.
– Потерпите, родные. Мамочка уже едет, – прошептала я, сглатывая тугой комок.
Сперва по шоссе на север, потом еще столько же – на восток,