собираешься приглашать свою мать? – спросил Дима.
– Я же сказала, что нет! Или ты специально отбираешь гостей, общение с которыми для меня унизительно!?
– Так пригласи тех, с кем не унизительно, – отрезал он. Добавил, не сдержавшись. – О! Прости! Я забыл!.. Для тебя все, с кем ты когда-либо по жизни пересекалась – враги!
– Не все. Просто моих друзей ты вычеркнул. Если тебе Андрей не нравится, давай Скотта пригласим! Его уж точно никто не примет за гея! Пусть рядом с Кротким сидит.
Дима ответил грудным рычанием.
– Хорошо, – он что-то яростно вычеркнул. Я слышала, как ручка скрипнула по столу. – Блядь, хорошо, вычеркивай Самсоновых.
Я вычеркнула, но это не принесло никакого удовлетворения. Самого факта, что Дима их пригласил, было достаточно. Сразу вспомнилась наша первая свадьба. Я, Дима, Соня и Макс в кофейне. В ресторан не пошли: меня мутило от запахов. Жаль, не было тамады. Он мог бы кричать что-то, типа: «Кто еще не трахал невесту?..»
– Где ты был вчера?
– В городской квартире.
– Один?
– ДА!
– И что ты там один делал?
– Дрочил! – огрызнулся он и отключился.
– Придурок! – я бросила трубку, плюющуюся короткими гудками, и под внимательным взглядом Кати, которая сидела в черных очках, отослала список обратно.
«Дом, милый дом».
Кан был, как обычно, с мальчиками, когда я приехала.
Расстелив толстый плед поверх ковра в детской, Дима уложил близнецов на животики и развлекался тем, что подманивал их к себе, гремя погремушкой. Оба уже вполне осмысленно следили за предметом в его руке и радостно гулили, ползя к нему.
– Добрый вечер! – сказала я.
Голос был раздраженным. В прошлый раз они с Максом устроили идиотскую игру на тотализаторе, надев близнецам на ручки разноцветные ленточки. Как я тогда взбесилась! Из-за того, что они оба – кретины, невзирая на возраст. Из-за того, что они наших детей низвели до беговых тараканов.
И из-за того, что меня не позвали…
– Добрый!..
Кан отвлекся от мальчиков и посмотрел на меня. Так, словно мое присутствие здесь было совершенно некстати.
– Ты что-то хотела?
Вопрос застал меня врасплох. Вообще-то да, я хотела. Но с детства приученная к тому, что мои желания не играют роли, мгновенно раздумала чего-то хотеть. Близнецы таращили на меня одинаковые темно-серые глазки. Их рты были одинаково широко открыты. Мои дети смотрели на меня, как на неведомое чудо и уже готовились, если понадобится, хором взреветь.
Совсем, как их папочка; только он, обычно, рычал.
– Вообще-то, – процедила я яростно, – блядь, да! Хотела. Это же мои дети!
– Тогда сделай лицо попроще и не ори. Или ты хочешь, чтобы твои дети стали заиками? – сказал Дима, вертя погремушку, чтобы отвлечь малышей от созерцания моего непростого лица.
Не поддавшись на уловку с игрушкой, близнецы без всякого энтузиазма рассматривали меня. Их губки слегка подрагивали; мальчики дружно кривили одинаковые