вы такой, я не знаю и знать не хочу! В общем, как говорят у вас на родине, have a nice day, sir!
Дрожащими руками я поднял коробки с пола и на негнущихся ногах понес их в сторону пожарной лестницы. Я чувствовал разгневанный взгляд Американца между своих лопаток, желавшего, видимо, чтобы я сдох на месте.
Позже тем же днем от кавалера госпожи Фудзивары господина Такахаси я узнал, что Американец или Джон Уайт (неудивительно, что его имя и фамилия оказались такими же «белыми», как и его манеры) – хороший друг Дзюнъитиро Акутагавы, учредителя «КУМО», решивший внести в упорядоченное и скучное течение будней компании немного «живой жизни». Так он сам выразился. «Показать япошкам, как делаются дела у нас в Америке!»
Эти его слова лишь подтвердили то, что я уже неплохо знал – мозги мистера Уайта такие же кисельные, как и его задница.
В коридоре, неподалеку от дверей кабинета господина Китано, выглядевших этим днем особенно золотисто, меня остановила его секретарь. Все время забываю ее имя.
– Морио, – обратилась она ко мне повелительным тоном, который, видимо, успела подхватить у Американца, – разве мистер Уайт еще не приказал тебе спуститься в отдел кадров?
– Приказал? А чье это распоряжение? Господина Американца… то есть, Уайта, я хотел сказать?
– Это распоряжение господина Китано. А что?
– Нет, – ответил я и внезапно почувствовал себя совершенно отстойно. – Ничего.
Я поставил коробки перед входом в кабинет своего начальника, развернулся и зашагал в сторону молочно-белых дверей.
На этаже громко работали 3D-принтеры, воплощая в жизнь чьи-то мечты и отдаляя меня от моей.
Девушка из отдела кадров ждала меня у лифтов на семнадцатом этаже. Я направился к ней со стороны пожарной лестницы, потому что лифтами с рождения не пользовался и начинать не собирался. Мысль о хрупкой зеркальной кабине, полной служащих компании в одинаковых костюмах, скрывающих одинаковые фигуры, с одинаковыми, ничего не выражающими лицами, которые словно смыли растворителем и протерли губкой, движущейся на скорости, которую и определить-то не всегда удается, делает меня необъяснимо печальным.
Я негромко, чтобы не испугать своим внезапным появлением со спины, обратился к девушке, и она резко, на каблуках повернулась ко мне.
Прядь светлых волос молнией блеснула в воздухе между нами.
Ничего сверхъестественного девушка собой не представляла. Не красавица и не уродина. Брючный костюм из дорогой ткани телесного цвета (я видел подобные в витринах бутиков на Роппонги), крашенные в блонд волосы, аккуратными волнами опускающиеся на ее «острые» плечи, легкий нюдовый макияж, поблескивающий в свете холодных ламп холла семнадцатого этажа, мало отличающегося от холлов других этажей башни, лакированные белые туфли на высоком, страшно тонком каблуке.
Девушка представилась, но я не расслышал ее имени, потому что был занят разглядыванием крошечных блесток на ее щеках, похожих на звезды в небе летнего вечера. Сладко и ненавязчиво пахло персиками. Я понял, что это от девушки. Оглядев меня с