здесь не проронил ни слова (только сопел и храпел во сне, ночью так вообще его рулады были, пожалуй, самыми громкими), зашевелился. Он поднял голову, открыл рот и… порадовал нас всех, похвалившись содержимым своего желудка, доказав, что даже после трех часов усиленного переваривания зеленая дрянь, которой здесь пичкают смертников, все еще остается зеленой.
Ух ты! Я с интересом придвинулась чуть ближе, с досадой отметив: во всем, что касается этого светлого, моя выдержка ведет себя, мягко говоря, странно. Сначала чуть в эфир не свалилась, а теперь с жадностью смотрю, как его выворачивает наизнанку, а ведь нормальным людям (чьи ряды я уже потеряла надежду пополнить) смотреть на такое должно быть противно.
Стать человеком до конца… Шестьдесят лет я пыталась это сделать. И у меня почти получалось! Все. Кроме улыбки.
Скрип подошел к крылатому и резко поднял его за шкирку. Тот повис, зачиркал носками ботинок по полу и… улыбнулся. И эта улыбка… она была идеальна! Я с восторгом смотрела на ее безупречные очертания. Ни на полмиллиметра левый краешек губ не поднимался над правым. Белоснежные зубы сверкнули в полумраке нашей камеры, а я, не сдержавшись, ответила. Ответила на эту прекрасную улыбку. К счастью, никто, даже сам фейри, этого не заметил.
– Светлый, кажись, свихнулся, – сообщил Скрип, с ухмылкой наблюдая, как по штанам фейри стекает рвота.
Хорошенько встряхнув, он заглянул светлому в лицо, и, видимо, ему улыбка не понравилась… Впрочем, безумие, которое демонстрировал этот крылатый, не понравилось многим. Библь, не выдержав сумасшедшего взгляда парня, подошел и отвесил ему оплеуху.
Эй-эй-эй! Не трогать! Я еще не насмотрелась!
– Приятель, не дури! – после карканья Скрипа голос эльфа звучал, как музыка, но я все равно была недовольна. Я боялась, что фейри перестанет улыбаться. Я хотела посмотреть еще…
Скрип опустил светлого на пол. Уткнувшись носом в чью-то миску, тот снова начал блевать. Это сколько он с утра сожрал-то?
– Да он же болен!
– Может, у него лихорадка?
– Потрогай…
– Сам трогай! Я к этому дурику не подойду! Смотри, как смачно блюет!
Народ заволновался, и вокруг крылатого образовался довольно-таки широкий круг.
Чего они опасаются? Завтра им всем на плаху, а они боятся заразы! Я не выдержала и тихонько захихикала, что в моем исполнении выглядело несколько устрашающе.
Фейри тоже заржал. Точнее, попытался. Пожалуй, он единственный из всей компании понимал, насколько нелепы страхи окружающих. Они боялись, а он смеялся. Кашлял и смеялся. Парень определенно начинал мне нравиться. И улыбка его эта… красивая. Совершенная. Невероятная.
Идеальная…
… я давно такую хочу…
Скрип пытался вразумить хохочущего фейри, но я не слышала, что он говорил. В этот момент я приняла решение.
Я хочу именно такую улыбку.
– Оставь его, Скрип, – сказала я и вышла вперед. Опустилась перед крылатым и посмотрела