Откуда ты взялся?
Он заметил и тотчас же правильно истолковал мгновенно промелькнувшее в ее широко распахнутых глазах выражение ужаса.
– Не бойся, Николаева, – сказал он спокойно, – мне уже сказали, так что ты от этого избавлена. Как ты догадываешься, я уже побывал… дома. Ну, здравствуй!
– Ой, Володенька… – Она втащила его в комнату и захлопнула дверь, словно боялась, что он убежит. – Володя, милый…
– Спокойно, Николаева. Курить у тебя можно?
Она судорожно закивала, кусая дрожащие губы. Он глянул на нее, сворачивая цигарку, и досадливо дернул плечом.
– Успокойся. Пора привыкнуть к таким вещам… тебе не кажется? Дай воды.
Она выбежала и вскоре вернулась с полной до краев кружкой. Володя отпил глоток и закурил.
– Так ты, значит, переселилась к Люде. Я проходил мимо твоего дома, его здорово тряхнуло. Очевидно, той бомбой, что попала в обком. Я только одного не понимаю – почему вы не эвакуировались? А где Люда?
– Люсю отправили в Германию, – тихо сказала Таня. – Неделю назад.
– Да, всюду сейчас угоняют. А тебя что ж, забыли?
– Так получилось… Я пошла на биржу первая, меня послали на общие работы, а Люсю потом начальница биржи хотела сделать переводчицей… Ну и когда Люся отказалась, та ее назначила в первый же эшелон.
– Какая глупость, – сказал Володя, поморщившись, – Черт ее дернул отказаться!
– Не понимаю. – Таня вскинул брови. – Что же она, должна была согласиться? Переводчицей – на бирже труда?
– Совершенно верно! К ним нужно втираться, пролезать во все щели, использовать любую возможность, – как ты не понимаешь!
Она смотрела на него с недоумевающим выражением.
– Использовать – для чего?
– Для борьбы, вот для чего! Вы тут позабывали, что идет война, вообразили себя в мирном тылу!
– Но что мы можем? – кротко спросила Таня.
– Всё! Стоит только захотеть.
– Ах, это всё слова… Ты будешь обедать? Хотя что я спрашиваю, вот дура-то. Кто сейчас отказывается от еды, правда?
Она жалко улыбнулась, ей, видимо, очень хотелось обратить этот разговор в шутку.
– Я не знаю, в какой норе ты просидела все это время, – сказал Володя. – Если у тебя поворачивается язык спрашивать: «Что мы можем?» Люди сейчас делают не то, что они могут, а то, чего не может никто, – делают, понимаешь?! У меня на руках умер человек, который смог организовать массовый побег из лагеря военнопленных. Если бы ты видела то, что видел я, ты бы не задавала таких идиотских…
У него перехватило голос, он резко повернулся к окну и полез в карман за кисетом, забыв о тлеющей на краю блюдца цигарке. Таня, закусив губу, нерешительно посмотрела на него и, не зная, что делать и что сказать, потихоньку вышла в кухню – поставить разогревать кастрюльку с супом. Когда она вернулась, Володя стоял согнувшись, уперев лоб в оконную раму и держась руками за подоконник, молча, без единого