«Шваль». Ты заслужил, ты знаешь это, у тебя на роду написано сосать за деньги и ноги раздвигать, такой же, как мамаша. Шваль ты детдомовская без стыда и совести.
У него не было выбора; или же был? А Павел просто струсил, пошел по легкому пути. Сам виноват – не смог защитить себя, молчал, а значит, согласился. Но ничего, он переживет, он убеждал себя. Ведь он – потомок великой цивилизации, воин с чистым разумом. Его ведь ждет Пекин, ему нужно туда попасть.
Поэтому он справится.
Павел справлялся года полтора. Иногда Просто Костя пропадал на месяц, иногда забирал три раза на неделе. В теплое время возил по окрестным лесам, расстилал плед на траве за кустами. Когда похолодало, он ограничивался машиной, иногда подъездом, выпачканным пеплом подоконником, раза два был гараж. Дни Павла превратились в тревожное ожидание: когда за ним приедут снова? Сегодня? Завтра? Что, если Просто Костя будет не один? Что, если Борисовна приведет кого-нибудь еще? Если об этом узнают в группе, в школе? Он этого не переживет тогда, пойдет и повесится, или сбросится с крыши.
Он думал, что он – тварь, и это заслужил. Сам спровоцировал такое, трус и тряпка, по нему же видно, что с ним можно так. Будь он Ромкой из седьмой группы, никто бы даже не подумал вести его за гаражи.
Он начал курить, один раз даже выпил водки, но его тут же вывернуло. Какое-то время царапал кожу ручкой, под рукавом, чтобы никто не видел. Потом взглянул на себя со стороны, понял, что это тоже могут внести в карту, выставить его психованным, не заслуживающим нормального отношения. Ему даже представился отец, который стоит рядом и разочарованно качает головой. «Ты – гораздо больше этого, – он бы сказал. – Ты – воин, который не сдается, что бы ни случилось». С тех пор себе Павел не вредил, оставив это остальным.
И что-то зародилось в нем: то разгоралось, как костер из сухих веток, то затухало, но никогда не исчезало, тлело под ребрами, свернувшись злым клубком. Павел старался затолкать это внутрь – отец учил его обходиться словами, без драки, «драка – путь глупцов, умный человек найдет способ обойтись без кулаков». Он почти привык жить в полуприседе. Молчать побольше, не смотреть в глаза: они выдавали то, что иногда стоило прятать. Всего-то надо подождать до выпуска. Но Шваль внутри Павла разрослась, надела его тело, как костюм, и вкрадчиво шептала: «Ждать будем сколько? Еще три года или пока ему не надоест? Что делать будем? Спустим ему и козлам в школе всё с рук?»
Это Шваль первой пустила в ход зубы и кулаки, не Павел.
Это Шваль избила одноклассника, а после еще пару пацанов. Не он. Павел был умным парнем, он бы не стал так подставляться.
Он нашел другой выход: стал поджидать с телефоном под дверями, прятал его в воспитательской, записывая разговоры. Сфотографировал Просто Костю, правда, издалека, и изображение вышло смазанным. Попробовал поискать по фото аккаунты в соцсетях, но ничего не обнаружил. Потом он установил нехитрое приложение на мобильный Борисовны. Оно записывало и сохраняло все звонки в облаке. Ссылки на эти файлы Павел выслал блогерам,