Гарретт. Эти одеяла развешивают в пустой палате и жгут фосфор в ведре, чтобы фосфорный газ убил все бактерии.
– Как наших бедняг-солдат в окопах, – пробурчала она.
Эта капризная женщина не уставала меня удивлять.
Слава богу, Тим не попадал под газовые атаки. Пару раз у него был солнечный удар в Турции, один раз подхватил окопную лихорадку, но ему удалось ее побороть, хотя многие солдаты так и не избавились от инфекции, и болезнь тлела у них внутри, чтобы в любой момент вспыхнуть вновь. В том и состояло ее коварство: физически мой брат ничуть не изменился по сравнению с тем, каким был до войны, когда он работал в галантерейной компании (сейчас она закрылась), и, когда выпадал свободный часок, ходил кататься на роликах со своим другом Лиамом Кэффри.
Дверь распахнулась, и я от неожиданности вздрогнула.
Доктор Прендергаст, в своем костюме-тройке, наконец-то устроил обход. Я была рада его видеть, вот только момент для визита он выбрал крайне неудачный. Только бы он не стал спрашивать, отчего обе мои пациентки сидят, завернутые в одеяла, на стульях. И что это в коридоре испачкало его начищенные башмаки – уж не рвота ли Делии Гарретт? Если сестра Финниган узнает, какая разруха началась в палате в первый же день моего назначения, она в жизни мне больше не доверит эту обязанность.
Но Прендергаст сосредоточенно возился с тесемками маски, закладывая ее за свои большие уши. Для мужчины его возраста у него была еще на удивление густая шевелюра, напоминавшая огромный клок ваты.
– Доктор, вам известно, что мы потеряли миссис Дивайн прошлой ночью?
– Я выписал свидетельство о смерти, медсестра, – произнес он усталым голосом.
Значит, он дежурил еще со вчерашнего утра. Он взялся обеими руками за висевший у него на шее стетоскоп, как пассажир мотающегося из стороны в сторону трамвая вцепляется в поручень над головой.
– Эта болезнь необычайно коварна, – пробурчал он. – Сколько уже раз я убеждал чьих-то родственников перестать волноваться, потому что больной по всем признакам пошел на поправку, но затем вдруг…
Я кивнула. Медсестрам настрого запрещали отнимать у врачей даже минутку их времени, а мы стояли и обсуждали умершую пациентку… Поэтому я сняла со стены медкарту Айты Нунен и передала ему.
– Миссис Нунен на двадцать девятой неделе, доктор. У нее бред уже двое суток, температура поднималась до сорока пяти и пяти.
Тут я увидела, что край ее одеяла свесился на пол. Я украдкой подняла его и подоткнула под нее. Только бы он не заметил, что она обмочилась.
Доктор Прендергаст зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Я вижу легкую синюшность. Как ее дыхание?
– Не затруднено. Может быть, давать ей аспирин?
Медсестрам не полагалось высказывать свои суждения относительно назначения медикаментов, но врач был настолько утомлен, что я надеялась его убедить.
Доктор Прендергаст вздохнул.
– Большие дозы аспирина у некоторых пациентов вызывают отравление, так что попробуйте дать ей виски – сколько она сможет принять.
– Виски? –